Читать «Опальный генерал свидетельствует. Канцелярия предательства» онлайн - страница 2

Работать я пошел в четырнадцать лет и, разумеется, к отцу на железную дорогу. До сих пор помню, что такое разгрузка вручную вагонов со шпалами, пропитанными креозотом: в те годы простои подвижного состава считались почти преступлением. Знаю на своем опыте, что такое на железной дороге «снегоборьба» в буранные зимы, и что такое смена шпал, знаю.

Потом была учеба в институте и, наконец, работа в контрразведке, но суть в ином: даже сейчас, когда коридоры власти переполнены дилетантами, я не потерял твердого убеждения, что всякое дело должен делать профессионал. Особенно это касается политики, управления государственными службами и собственно государством, а ведь именно сюда после первых свободных выборов в Верховный Совет СССР хлынули народные избранники. Все это очень напоминало послереволюционное время: тогда считалось, что управлять Россией может всякий матрос-краснобай, либо профессиональный подпольщик-интеллигент, ничего в своей жизни не знавший, кроме составления прокламаций, агитационной работы в «массах» да тюремных нар.

КАК ВОРОВАЛИ В МОСКВЕ

Мой путь к идее свободной России прошел через понимание того, что коммунистические догмы в обществе, где, как утверждалось, все делается для блага человека, — это ложь, с помощью которой партийное руководство управляло бесправным народом.

Впервые это понимание пришло, как ни странно, в то время, когда я в числе 150 сотрудников КГБ после семнадцати лет оперативной работы в контрразведке по решению Ю. В. Андропова был направлен в МВД СССР и возглавил в московской милиции управление по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией..

Три года работы в этом управлении на многое открыли глаза. Все-таки служба в контрразведке была несколько изолирована от жизни общества, и человека. Но вплотную столкнувшись с экономикой страны и экономической преступностью, я сделал для себя открытие: то, что якобы делалось «на благо народа», оборачивалось против его интересов. Беззаконие исходило из партийных структур. Именно эти структуры насаждали абсурдные методы работы во всех сферах жизни, и делалось это умышленно. С одной стороны, полуобразованные партийные руководители скрывали тем самым свою ограниченность в вопросах управления и экономики; с другой — беззаконие было иезуитским методом руководства. Например, в тех подразделениях органов МВД, сотрудники которых отправляли людей в лагеря за обвес стоимостью в сорок копеек, устраивались «социалистические соревнования», а тем временем крупные дельцы, незаконно наживавшие сотни тысяч и даже миллионы рублей, оставались на свободе. Тогда наше Управление впервые остановило этот абсурд и бег по порочному кругу, да, как скоро выяснилось, ненадолго. Бывшему секретарю горкома Гришину и министру внутренних дел Федорчуку, как выразителям интересов партийной элиты, не могли понравиться наши разоблачения и уголовные дела, показывавшие, что в «образцовом коммунистическом» городе Москве многие структуры городского хозяйства проворовались и прогнили. Мне пришлось уйти, однако в руководстве Москвы и в МВД оставались люди, по разным причинам не желавшие, чтобы выносился сор из московской «избы».