Читать «Первое противостояние России и Европы Ливонская война Ивана Грозного» онлайн - страница 131

В Ливонии внедрялось такое же дворянское поместное землевладение, как и в основной части страны. Новые хозяева продолжали свою службу в действующей армии и потому в имениях не бывали, а только числились ливонскими помещиками. Это была обычная русская система, когда помещик почти не посещал свои владения, разбросанные в разных уголках страны, по пятнадцать-двадцать лет, однако исправно получал с них оброк. Самих дворянских усадеб в новых поместьях не было. Владельцев связывали с ливонскими раздачами рентные отношения, схожие с данническими. При этом сбор оброка поручался старостам из местного населения, которые давали клятву верности.

Показательно само название таких территорий — например, «Апсельская присяга» (от имени города Апселя). Напрашивается предположение, что «присяга» была первоначальным наименованием завоеванных в Ливонии территорий. Оно использовалось от момента их захвата русскими до времени составления описания земель и раздачи их в поместья. После этого «присяги» становились «уездами» (видимо, «присяга» при этом разделялась на несколько уездов), по статусу аналогичными другим уездам Москов­ского государства.

Из этого вытекает, что Ливония воспринималась не как колония, но как одна из вотчин московских государей, такая же, как ярославские или тверские земли. Мы не видим ни колониальной эксплуатации, ни иерархии имперских идентичностей. Перед нами довольно обычное поведение средневековых завоевателей, расширивших свои владения за счет захвата чужих земель и использующих их так же, как цари поступали со своими землями где-нибудь под Рязанью или Вязьмой.

Тем не менее во внешней политике Ивана Грозного пока еще робко, но проглядывают некоторые имперские черты. Они проявляются в том, что русский царь хотел ощущать себя властелином, жаловавшим князей и царевичей соседних держав землями и титулами, как настоящий император. В дипломатических инструкциях русским послам на вопрос о том, почему Иван IV зовет себя царем, предписывалось отвечать: потому что он «многих земель государь, многие цари ему служат» (из наказа посольству А. Ромодановского 1562 года в Данию). В наказе послу в Турцию А. Кузьминскому 1571 года на этот вопрос велено было отвечать: «А по моему по молодому разуму, почему государю нашему не зваться царем, правя таким великим государством, а у государя нашего цари и царевичи и многие государские дети служат». В переговорах 1578 года с Речью Посполитой русские дипломаты похвалялись: «у нас многие государи служивали, с великих государств».

Помимо раздачи престолов, предлагался их обмен — например, крымскому хану Грозный был готов отдать Касимовское ханство в обмен на отказ от претензий на Казань и Астрахань. Менгли-Гирей решил, что ему отдают Касимов, но Иван IV раздраженно поправил его: не отдают, а готовы посадить на касимовский престол крымского царевича и «устроить его царем» со статусом служебника московского государя — «А есть у государя владение, Касимов городок, и захочет быть хан со царем и великим князем в крепкой дружбе, и он бы прислал своего царевича, а государь его пожалует, на Касимове учинит его царем». Симптоматично, что требование Крымом возврата захваченных Россией татарских земель Иван IV воспринимал как «прошение о Казани и Астрахани».