Читать «Кривоград, или часы, по которым кремлёвские сверяют (журнальный вариант)» онлайн - страница 21

— А прописки-то у вас нету, — наконец заявил он.— Что делать будем, гражданин?

— Известно что, сдавать паспорт на прописку, — парировал я. — Обратите внимание, он выдан позавчера. А прописаться надо в трехдневный срок, с вашего позволения.

— И где же вы пропишетесь?

— А это, извините, моя забота.

Я протянул руку, но борец за трудовую дисциплину не спешил возвращать мне паспорт, задумчиво похлопывая им по ремню винтовки.

— А покажите-ка, что у вас там в чемоданчике, — вне всякой логики вдруг предложил он.

— Это с какой же стати?

— А с такой. Мало ли откуда вы идете с чемоданчиком. Если вы честный человек, то чего вам бояться?

Я настолько опешил, даже не сразу нашелся, что ответить, и замер с протянутой рукой, словно на паперти. Зато Утятьев, переминавшийся с ноги на ногу, взмолился:

— Ну товарищи, ну что вы в самом деле… Мы ж на работу спешим… А вы нас задерживаете…

Раскрывать чемоданчик я категорически не желал. Мы никогда не построим правовое государство, если каждый встречный будет копаться в чужих вещах, отбирать газету британских коммунистов «Морнинг стар», в которую завернуты нестираные носки, спрашивать, читаю ли я по-английски, а если нет, почему таскаю с собой иностранную газету, а если да, прочтите вслух вот отсюда досюда и переведите, плиз, битте, проше пана, же ву зем… А в том, что именно так всё и произойдет, я ни капельки не сомневался. Так что мне предстояло не открывать чемоданчика и тем самым бороться за правовое государство, в котором будут жить мои дети, если они будут вообще.

Пока я обдумывал вышеизложенное и собирался популярно пересказать его вслух, третий рабочегвардеец, не проронивший до сих пор ни слова, сплюнул подсолнечную лузгу и подергал старшего за рукав.

— Да пойдем, Ляксаныч… Чего ты связываешься со всяким говном…

После непродолжительного колебания Ляксаныч сунул командировочное удостоверение и мой паспорт Утятьеву.

— Ну ладно,— произнес он так, словно прерывал долгие униженные извинения. — На первый раз так и быть. Топайте…

И троица удалилась. Поглядев им вслед, я выяснил, что на плече у каждого болтается легендарная трехлинейка Мосина, образца 1891/1930 года.

— Утятьев, что за бред? — вымолвил я.

— Пошли, Лева, — сказал тот и уже на ходу разъяснил. — Держи свой документ. Эт всё наш секлетарь Кирпичов, еще при Андропове, затеял и до сих пор остановиться не может. Патрули, винтовки, красные книжечки… Кирпичов, вишь ты, где-то вычитал, что советская власть — эт власть вооруженных рабочих. Ну и поехало… Только зря ты с ними начал залупаться. Они с тобой могли что хочешь сделать.

— Как это, что хочешь… К стенке поставить, что ли?

— Да не. У них же патронов нет, бойки спилены, казенник просверлен. Но могли запросто в милицию отволочь, протокол составить. Доказывай потом, что ты не верблюд.

— Ну а прокуратура на что? — не сдавался я.