Читать «Кривоград, или часы, по которым кремлёвские сверяют (журнальный вариант)» онлайн - страница 14

— Вы сказали, на таможне? — мне показалось, что я ослышался. — На какой такой таможне?

— Известно, на какой. На нашей, кривоградской. Я-то отдельно пройду, потому как я командированный. А ты не волнуйся. Ежли чего найдут, просто отберут, ничего тебе не сделают.

— У меня и находить-то нечего, — ошарашенно промолвил я.

Действительно, я не вез ни наркотиков, ни оружия. Не имею такой привычки.

— Ну вот и славненько, — обрадовался Утятьев.

Мы вошли в здание аэропорта через широкие стеклянные двери. В багажное отделение мы с Утятьевым не пошли, поскольку вся наша ручная кладь, портфель и чемоданчик, находилась при нас. К барьеру с вывеской «Таможенный контроль» выстроилась мощная, навьюченная, на версту пахнущая колбасой очередь. Я пристроился в хвост. Утятьев ободряюще похлопал меня по плечу и свернул куда-то налево. Там, где барьер заканчивался турникетом, он предъявил таможеннику паспорт и командировочный бланк; тот прочитал, сличил фотографию и кивнул, пропуская Утятьева на его малую родину.

Между тем возле столов, где шел досмотр, произошла заминка и разгорелась свара.

— Как это нельзя?! Почему это нельзя?! — надсаживалась дородная женщина в нейлоновой шубе и люрексном платке.

— Сказано вам, полукопченую нельзя, — меланхолично парировал молодцеватый таможенник, роясь в ее чемодане.

— С каких это пор?!

— А вы не кричите, не кричите, я при исполнении.

— А я не кричу, я спрашиваю, почему нельзя полукопченую?!

— Согласно постановлению, — заученно отвечал таможенник.

— Какому такому постановлению?

— Постановлению горсовета. Нельзя полукопченую колбасу ввозить, русским языком вам говорят, запрещено.

— Люди!! — патетически воскликнула женщина, воздев руки и обращаясь к очереди. — Что ж это такое делается?!

Но люди в ответ загомонили, требуя не задерживать очередь и кончать базарить.

— А вы пройдите к нашему бригадиру, — предложил таможенник. — С ним и разбирайтесь. А мне что, я человек маленький… Не-ет, колбаску оставьте пока. Оставьте-оставьте, никто ее здесь не съест.

Мало-помалу очередь продвигалась вперед, и я вместе с ней. Терпеть не могу очередей, когда кто-нибудь сопит за спиной и неизвестно, чего от него можно ожидать. Препротивнейшее ощущение. Если вам когда-нибудь проламывали череп, вы меня без труда поймете.

Когда пытка очередью кончилась, я предстал перед одним из таможенников и бестрепетно раскрыл свой чемоданчик. Там не было ни наркотиков, ни оружия, ни полукопченой колбасы. Бегло окинув наметанным глазом мои пожитки, поворошив смену белья и заглянув в футляр, где хранилась электробритва, таможенник указал на газетный сверток в углу чемоданчика.

— Это что? Разверните.

— Это мои носки, — застенчиво пробормотал я. — Пожалуйста, могу развернуть.

Мысленно я ему посочувствовал. Каждого подозревать, потрошить чужое барахло, копаться в нестираных носках, пусть даже по долгу службы, — не слишком почтенное занятие. Однако выяснилось, что его заинтересовали вовсе не мои носки. Таможенник расправил смятую газету, это были позавчерашние «Известия», аккуратно сложил ее и сунул под стол.