Читать «Крепче брони» онлайн - страница 69

2

А бои продолжались. Много их было впереди — путь до Вены не близок. Каждый из них был по-своему сложен и труден, требовал от комбата и всех батарейцев смелости, выдержки, мастерства, хотя и не каждый оставил одинаковый след в памяти. Но вот Верхний Рогачик и Ново-Петровка Василию Жамеричеву запомнились на всю жизнь.

Верхний Рогачик — село на самом севере Херсонщины — раскинулся на многие километры. Сбивая арьергарды противника, дивизия довольно легко вступила в его южную часть. Начались ожесточенные бои. Немцы бросали в дело большие силы. Контратаки танков и пехоты перемежались сильнейшими ударами с воздуха. Вражеская артиллерия не жалела снарядов. И так день за днем.

Батарея Жамеричева находилась на полуоткрытых огневых позициях. Наблюдательный пункт комбат расположил на самом переднем крае, на чердаке одного из домов. Отсюда просматривался передний край противника и было удобно управлять огнем.

3 ноября перед окопами появились пять немецких танков. Жамеричев терпеливо наблюдал за их маневрированием и, выждав момент, когда танки оказались наиболее уязвимыми, приказал открыть огонь. Первым же залпом подожжен головной танк. Вторым — еще один. А пулеметчики довершили дело с их экипажами. Остальные танки повернули обратно.

Иметь НП на переднем крае было, конечно, опасно, но зато удобно. И немцы это почувствовали на собственной шкуре. Много их полегло от меткого огня батареи Жамеричева. По достоинству оценили это и его друзья — командир минометной роты батальона старший лейтенант Виктор Ярыш, с которым Жамеричев негласно соревновался в истреблении гитлеровцев, и командир батареи 120-миллиметровых минометов полка капитан Майданкин. Они не раз пользовались этим чердаком для корректировки стрельбы своих подразделений.

Немцы нащупали наблюдательный пункт батареи и, видимо, решили разделаться с ним. Жамеричев сидел у стереотрубы и наблюдал за противником. Неожиданно из-за укрытия на большой скорости вылетел немецкий «тигр». На какое-то время он остановился. Комбат видел, как разворачивалась башня орудием прямо на его НП.

— Все в подвал, быстро!

А сам едва успел спуститься с чердака и, заскочив в хату, укрыться за печкой. Раздалось несколько выстрелов. Бронебойный снаряд, развалив печь, прошел сантиметрах в десяти — пятнадцати над лейтенантом.

— Лежу весь в пыли, в саже, нечем дышать, — рассказывал потом Василий. — Вроде не ранен, а подняться не могу — всего засыпало. Когда выстрелы прекратились, кое-как вылез из этого не очень надежного укрытия. Собрались все вместе — Майданкин, Ярыш, я, смеемся сами над собой: дешево отделались!.. Правда, мой ординарец был ранен.

Да, отделался счастливо. Смерть прошла на десять сантиметров выше… Молодой комбат вообще все больше воспринимал войну с чисто деловой стороны, а все личное само собой отступало на задний план, становилось незначительным. Не терялся в сложной обстановке. Жадно вбирал в себя опыт боев, принимал смелые решения. Был в меру строг, но справедлив с подчиненными, заботился о повышении их боевого мастерства. Любил шутку, острое словцо, которые нередко скрашивают фронтовой быт, поднимают дух людей. И все это как-то незаметно сплачивало личный состав батареи и вместе с тем повышало ее боеспособность. Недаром говорят: каков командир, таковы и его бойцы.