Читать «От тьмы – к свету. Введение в эволюционное науковедение» онлайн - страница 221

Выходит, не было никаких искусственных орудий труда у наших предков! Своим очеловечением они обязаны вовсе не культуросозидательной деятельности, а людоедству. Вот почему процесс перехода обезьяны в человека – процесс не социокультурный, а исключительно биологический. Он может быть объяснён при помощи исключительно биологических понятий: этот переход произошёл потому, что наши предки освоили особый «образ питания» – каннибализм.

Б. В. Поршнев писал: «Для объяснения всего этого вполне достаточно биологических понятий, хоть мы и встретились с весьма своеобразным вариантом животного царства. Как можно видеть, такая реконструкция образа питания троглодитид действительно требует обособления их в зоологической систематике в особое семейство, так же как и обратно – выделение такого семейства по морфологическим признакам побуждает найти и эту специфическую его экологическую характеристику» (там же).

Итак, гипертрофия анимализационной природы предков человека и его потомков за счёт очевидного игнорирования социокультурной подоплёки, лежащей в основе перехода наших животных предков в людей, – вот методологическая основа теории антропогенеза Б. Ф. Поршнева-Б. А. Диденко.

Б. А. Диденко разделил человечество на четыре вида: «Человечество, таким образом, представляет собой поэтому не единый вид, но уже – семейство, состоящее из четырёх видов, два из которых необходимо признать хищными, причём с противоестественной ориентацией этой хищности (предельной агрессивности) на других людей. Хищность определяется здесь как врождённое стремление к предельной или же чудовищно сублимированной агрессивности по отношению к другим человеческим существам… Первый вид (хищный!) – это палеоантропы (или неотроглодиты), предельно близкие к своему дорассу-дочному предшественнику, “биологическому прототипу” – подавлявшему с помощью интердикции волю сородичей и убивавшему их. Это мрачные злобные существа, зафиксированные в людской памяти с самых ранних времен, в частности, в дошедших до нас преданиях о злых колдунах-людоедах. Второй вид (также хищный) – это суггесторы, успешно имитирующие интердиктивные действия “палеоантропов”, но сами всё же не способные противостоять психическому давлению последних. Третий вид (уже нехищный) – диффузный. Это те самые сугге-ренды, не имеющие средств психологической защиты от воздействия жутких для них, парализующих волю к сопротивлению импульсов интердикции. Это – “человек разумный”. Четвёртый вид – это неоантропы, непосредственно смыкающиеся с диффузным видом, но сформировавшиеся несколько позднее. Они более продвинуты в направлении сапиентации, оразумления, и способны – уже осознанно – не поддаваться магнетизирующему психологическому воздействию интердикции. “Неоантропов” следует считать естественным развитием диффузного вида в плане разумности» (там же. С. 42–43).