Читать «От тьмы – к свету. Введение в эволюционное науковедение» онлайн - страница 119

Дискредитация достижений ионийцев осуществлялась не только со стороны антиэволюционистов – элеатов, но и со стороны вульгарных эволюционистов – Эмпедокла и Анаксагора. Демокриту пришлось разгребать завалы, которые обрушили на рождающийся универсальный эволюционизм милетцев, как со стороны чужих – антиэволюционистов, так и со стороны своих – вульгарных эволюционистов.

Эмпедокл (ок. 484–424 до н. э.) был большим фантазёром. Он воображал себя богом. Он писал: «От какой славы, от какого безмерного блаженства низвергся я, чтобы скитаться вместе со смертными по этой земле!» (Дюрант В. Жизнь Греции. М., 1997. С. 364). В. Дюрант в связи с этим пишет: «Убеждённый в своей божественности, он обулся в расшитые золотом сандалии, облачился в пурпурное платье и увенчал главу лавром, будучи, как он скромно объяснял землякам, любимцем Аполлона; и только друзьям Эмпедокл признавался в том, что он бог» (там же. С. 365).

Свою божественность Эмпедокл подтверждал на практике. Используя свои божественные способности, он лечил людей с помощью магических заклинаний. Он и жизнь свою закончил, как сверхчеловек. У Диогена Лаэртского читаем: «Эмпедокл отправился на Этну, а там бросился в огнедышащее жерло и исчез – этим он хотел укрепить молву, будто он сделался богом; а узнали про это, когда жерло выбросило одну из его сандалий, ибо сандалии у него были медные» (указ. соч. Диогена Лаэртского. С. 351).

Как и Парменид, Эмпедокл излагал свои философские мысли в стихотворной форме. По традиции, идущей от Анаксимандра, как и Парменид, Эмпедокл назвал свою поэму «О природе». Но между Парменидом и Эмпедоклом имеется большая разница: если первый был воинственным антиэволюционистом, то второй, напротив, был сверхэволюционистом. Он настолько произвольно обращался с идеей развития, что дискредитировал её истинную ценность.

Эмпедокл был не столько философом, сколько художником-фантастом. Вот как в прозе у него выглядит, например, периодизация биогенеза: «Первые животные и первые растения совсем не родились целыми, но отдельными частями, не могущими быть прилаженными; во-вторых, произошли собрания частей, как в картинах фантазии; в-третьих, появились цельные тела; в-четвёртых, вместо того чтобы происходить из элементов, каковы земля и вода, они родились друг от друга, с одной стороны, потому, что пища была в избытке, с другой стороны, потому, что красота самок возбуждала желание полового сближения» (АМФ. С. 301).