Читать «Бабодурское (сборник)» онлайн - страница 127

— Знаете, — говорит она, — вы мне близки, хотя я вас ни разу не видела.

— Знаете, — говорит она, — я бы с радостью с вами встретилась, но слишком занята.

— Знаете, — говорит она, — я желаю вам счастья. И тепла.

«… степень загруженности — высокая…»

Когда она замолкает, наступает моя очередь. Зачем-то я рассказываю Стерве обо всем. О замерзших пальцах и забытом дома шарфе. О маме и несданном переводе. О том, что у меня никогда не было машины и даже прав. Это похоже на госы по языку, когда кажется, что ничего не знаешь, а вот начала отвечать и уже трудно остановиться.

— Вы сейчас на Ленинградке? — она не прерывает, а вежливо втискивается между моими откровениями, словно оттирая их локтями одно от другого. — Я живу рядом. Вы любите кофе?

«… степень загруженности — очень высокая…»

Лифта нет, и пока я добираюсь до пятого этажа — успеваю согреться и передумать. Но на площадке уже скрипит дверь: кто-то ждет меня пролетом выше, стоя в проеме. Шаг, другой… Поднимаюсь, примеряя на лицо улыбки: радостная, удивленная, осторожная… Какая?

У нее улыбка открытая. Снизу вверх…

— Лягушонка? Проходите.

Кресло урчит моторчиком и бодро катит по длинному коридору. Иду следом. На кухне пахнет эспрессо.

— Вот. Слежу за Ленинградкой, — она кивает в сторону окна. — Может, кто-то куда-то не опоздает. Кофе?

— Да, — соглашаюсь. — Ваша степень загруженности — правильная.

— А давай на «ты», Лягушонка. — Давай. Меня Василисой зовут.

— 47 —

Стишок

Лебедь прилетает с майорок домой. Мать ему с порога: «Лапищи помой! От тебя воняет чужою водой. С детства ты какой-то не наш, а другой»… Прибегают братья, кричат: «Бу га га! Ишь! Не угодили уродцу юга! Натаскался вдоволь, намаслил мурло, А потом обратно, к семье под крыло?» Важный и пузатый приходит отец: «Хм… вернулся, значит, бесстыжий птенец. Не забыл, выходит, чье ты гуано. Или не хватает опять на пшено»? Ужин. Стульчик с краю. Как было всегда. Братья обсуждают постройку пруда. Мать смеется. Батя листает журнал. Господи! Ну как же по ним ты скучал. «Мама, папа, братцы! Эй! Кряк-кряк-кряк!!! На майорках солнце. И сочен червяк…» Но тебя не слышат. Ты снова один. Гадкий, бестолковый, чужой лебедин. Ночью звезды шепчут: «Эй, бро, не грусти! Да! Они такие. Пойми и прости… Им югов не надо, им славно в хлевах. Завтра соберешься, и „уточки, нах!“»

* * *

«Эй… Братан? Ну как там? В Майорках твоих? Правда, что там можно прям сразу двоих? А они там правда под гузкой стригут И кричат от страсти: „Фантастиш унд гут?“» «Не мешайте брату. А ну ка! Никшни́! Это… Если надо, ты хоть намекни. Много не подкину, и мамке — молчок. Но в запасе будет хоть какой червячок». Полночь, светят звезды. Как пахнет водой! «С детства ты какой-то мой самый родной. Спи, мой лебеденок, летай в своих снах…» Блин. Ну как им скажешь, мол «уточки, нах»?