Читать «Была не была» онлайн - страница 18

Да он добрый! Просто добрый! С ним всегда можно договориться.

— Не хочу я, Толя, понял? — Алька весь натянут. И пот на лбу. Чего он? Будто не видит, что перед ним человек добрый, по имени Толя.

— А я хочу? — Длинный обнял ребят, чуть головами не стукнул. Володя поймал сумрачный Алькин взгляд. — Я, братишки, тоже с этим кончаю. Последнее дело… Только помогите мне. Если завалюсь, сяду — все тогда сначала.

— Не ходи, и все, — сказал Алька.

— Не один ведь. Друзей подводить? Так я не играю.

А может, правда, вытащить из беды этого Длинного… Может, зря Алька.

А тот совсем ласково, жалобно даже:

— Нужен ты мне, понимаешь? Нужен. Я твою удачливость за версту слышу. Да и дело такое — подходишь ты. И дружок твой пригодится. Ну, по рукам?

— Не пойдет, — Алька сказал еле слышно, но все же слышно.

Длинный обиделся. Только виду не показал, а точно’ отошел от них, бросил. Среди чужих бросил. Среди ртов, что открываются и закрываются.

Тот тип за соседним столом доглодал куриную ножку и лег белой рубашкой на вишневое пятно скатерти — слушал. Пьяный совсем. И поглядывал на Длинного. А Длинный на него. Они были вместе — так получалось, а Володя с Алькой одни. Хотя Длинный обнимал их за плечи. Уж лучше бы он крикнул на Альку или что. Ведь глаза злые. А улыбается.

— Дурачки вы. Дурачки. Но еще расчухаете!

И холодные пальцы снова за воротником.

— Договоримся, братишки.

Как это? Был свой такой человек — обопрись не упадешь, а теперь опять настырные глаза.

Как это? Глянет из глаз зверь, а потом уйдет. Но он же сидит где-то там. Как эти музыканты на эстраде — подудят и уйдут за бархатные занавески. Но ведь они там. И снова выйдут в свой час. Вот они, вот.

Дзынь! — тарелки.

Око-ко! — саксофон. Будто схватил за горло. И труба — бу-бу-бу, — как погоня.

Это хитрая музыка. Она хочет перекрыть голоса: всё, мол, как надо. Подбавить блеску осоловелым глазам — вовсе, мол, и не пьяные.

Кушайте, мальчики, пейте. Эх, птенцы вы неоперенные!

Они сидят в обнимку, как братья. Но все теперь иначе. Доверия нет.

— Ты, Алексей, кого надо, бойся. Меня не бойся. Я еще в жизни не раскалывался. А денежки — на. Бери. Твоя доля.

— Не возьму. Сдались мне эти деньги.

Как побелело у Альки лицо. И у Длинного, между прочим, тоже. А глаза — как револьверные дула.

— Бери, гад, когда дают.

(Прорвало все-таки!)

Пьяный за соседним столиком оторвал голову от скатерти. Привстал. (Какое ему дело?)

— Ну, берешь?

— Нет.

— Хуже будет. Задумал что? Учти — первый сядешь.

— Иди ты… Ничего не задумал. Не буду, и все.

— Чистеньким хочешь выйти? Ну, как знаешь. Пеняй на себя.

Пьяный тип подошел к Альке, совсем твердо подошел.

— На минутку, паренек.

— Никуда я не пойду.

Он потянул Альку. Алька не поддался. Тот кивнул официанту — помогите, мол.

И официант — прямо трудно поверить! — взял Альку за плечи и стал выводить: «Напился, шпаненок!» Будто не видит, кто Алька и кто этот тип.

Володя вскочил. Длинный прижал его руку к столу.

— Поклюй тут, птенчик. Посиди, — и держал его, будто по-дружески. А все двигалось как прежде.