Читать «Брайтон бич авеню» онлайн - страница 10

Он покидал печально известный своей преступностью город Нью-Йорк, отправляясь на западное побережье, в Сан-Франциско, к землякам, недавно эмигрировавшим туда из Союза. Земляки имели влиятельных родственников в тамошней общине, и уж на что на что, а на работу таксистом Алик мог рассчитывать. Жить ли на берегу Тихого океана или Атлантического — принципиальной разницы для него не представляло.

Уже стемнело, когда он подъезжал к Манхэттену — каменной сказке с подсвеченными шпилями и куполами небоскребов, миллиардами огней, отражавшихся в Ист-Ривер, перечеркнутой мостами, — символу Америки, созданному великолепной фантазией зодчих со всего света.

А через час столица мира сгинула за спиной и зарябила в глазах Алика светящаяся в ночи выпуклыми пирамидками разметка скоростной дороги, уходящей на запад. Рядом на бархате сиденья тускло блестел натуральной крокодиловой кожей портфельчик с тридцатью пятью тысячами зеленых…

Как оказалось впоследствии — фальшивыми, вот почему столь и беспокоились о портфельчике бандиты, опасаясь, что дилетантов-распространителей быстренько выявит ФБР… Но печальную эту истину Алик узнает уже в Сан-Франциско, когда хозяин бара, родственник тамошних Аликиных друзей, сунув первую же сотенную в машинку для проверки купюр, возвратит Адольфу деньги обратно, покачав укоризненно головой…

Ему-то, впрочем, Алик денежки и запродаст: по настоящей пятерке за ненатуральную сотню. Сплавит ему же Алик по дешевке и приобретенное по кредиткам испанца барахло…

С разочарований начнется бытие Бернацкого на западном побережье.

ИЗ ЖИЗНИ БОРИ КЛЕЙНА

Боря Клейн являл собой образец истинного арийского красавца. «Белокурая бестия» — про него. Мужественное лицо, пронзительные голубые глаза, твердый подбородок, фигура атлета, напор и жизнелюбие.

Отжаться от пола двести раз или пробежать по размытой от дождя пашне тридцать километров не составляло для Бори никакой трудности. О незаурядной физической силе его говорит один из эпизодов, когда столкнулся Боря лоб в лоб на «Жигуленке» с «КамАЗом», управляемым нетрезвым водителем, и попытался водитель в ужасе прозрения с места происшествия скрыться, ибо «Жигуленок» представлял из себя жестяное месиво, а уж что случилось с водителем — описать мог лишь протокол судебно-медицинской экспертизы; и скрылся уже, как думалось пьянице, когда, сдав задом с односторонней улицы, куда в дурмане заехал с обратной стороны, он ринулся прочь, но вдруг, километра через четыре, притормозив на светофоре, увидел в зеркальце размашисто бегущую фигуру с рулем от «Жигулей» в руке. И прежде чем сообразить, что это и есть живой труп, был извлечен из «КамАЗа» наружу, серьезно рулем бит и представлен для разбора происшествия в ГАИ.

Помимо фантастической силы, присутствовал в Боре логический, присущий немцам ум, но ум живой, гибкий, социально отточенный, — видимо, оттого стал Боря в свое время кандидатом математических наук, однако от стези преподавателя-доцента в вузе отказался и, презрев зарплату в несколько сотенных, подался в круги иные, близкие к теневой экономике, валютчикам и спекулянтам автомобилями.