Читать «Шах королевы» онлайн - страница 20

— Чего молчишь? Обиделась? — тихо переспросил Саша, поднимая на нее настороженные глаза.

— Нет, Саш. Нисколько. Просто мы с тобой… разные. Нет, не до такой степени, чтоб уж совсем друг от друга отталкиваться, нет! Просто жизнь воспринимаем по-разному. Я — немного играючи, а ты — как таблетку плацебо, все на веру, все обращаешь в правильность. Как в том анекдоте, помнишь, про Стокгольм? Ну… Ворвался в трамвай сумасшедший, приставил дуло автомата к виску водителя и орет в салон: «Всем сидеть, это угон! Трамвай следует в Стокгольм!» А водитель преспокойно в микрофон отвечает: «Остановка Комсомольская, следующая — Стокгольм».

— Хм… И что?

— Да ничего. Ты просто похож на этого водителя. Если надо, ты действительно поверишь, что следующая — Стокгольм. Потому что тебе так удобно жить. А я так не могу. Мне не интересно. Мне надо присочинить, приврать, придумать, а иногда и подворовать, как ты говоришь… Мне надо свой собственный Стокгольм навертеть, понимаешь? Хотя я тоже знаю, что следующая остановка трамвая называется Студенческая… И не придирайся ко мне, пожалуйста!

— О, боже мой! Да с чего ты взяла, что я к тебе придираюсь!

— Придираешься! Взял и праздник испортил!

Видимо, последние фразы были произнесены совсем уж на опасно-повышенных тонах, потому как в дверях кухни тут же нарисовалось сердитое Тонечкино личико со сведенными к переносью бровками:

— Вы чего? Вы ругаетесь, что ли? Я же дома! Вам, что ли, бабушка не объясняла, что при ребенке нельзя ссориться?

— Да мы и не ссоримся, доченька… Что ты! Мы просто с папой так разговариваем. Правда, папа? — быстро придав ласковой сладости лицу, повернулась к мужу Наташа.

— Конечно! — с готовностью подтвердил Саша, протягивая в сторону Тонечки руки. — Иди ко мне, морковка! С чего ты взяла, что мы ссоримся? У нас абсолютно, просто до безобразия все хорошо…

Однако к дурацкому этому разговору они все же вернулись. И начал его опять-таки Саша. Лежа на своей половине широкого супружеского ложа и наблюдая за ее косметическим вечерним копошением возле большого зеркала, вдруг произнес:

— Ты извини меня, зайка, ладно? За тот разговор на кухне.

— Ой, да ладно… — не отрываясь от процедуры снятия макияжа с лица, равнодушно произнесла Наташа, — я и не помню уже!

— Да нет, ты пойми, я же за тебя волнуюсь! Я не хочу, чтоб ты это… Ну… Презрением к обыкновенности заболела…

— Чем? Чем заболела? — с интересом повернула она к нему влажно блестящее лицо.

— Презрением… Понимаешь, это очень опасная сама по себе штука — презрение! Оно как реальное чувство почти неощутимо, даже и сладко щекочет поначалу, и не распознаешь его, а потом… Потом человек в один прекрасный момент вдруг объедается своей якобы необыкновенностью и сам не замечает, как наступает разрушение личности и все такое прочее…