Читать «Сыщики и шаманы» онлайн - страница 2

– Никто не может быть ни всезнающим, ни всемогущим, ни непогрешимым.

Удивленный начитанностью весталки и раздраженный ее ответом, Нерон задал следующий вопрос:

– Если бы в твоих руках оказался сосуд с эликсиром бессмертия, кому бы ты его вручила?

– Я бы вылила его на землю, чтобы он никого не сделал несчастным, ибо нет более несчастливого человека, чем тот, который желает собственного конца и не может его достигнуть, – с достоинством ответила Эстелла.

– Ты достойна Нерона! – изрек император свою коронную фразу, которая означала, что он намерен, несмотря ни на какие нравственные запреты, добиться ее взаимности любой ценой.

На это девушка возразила, что она всецело принадлежит той, кому дала свой обет непорочности – богине Весте, и скорее согласится умереть, нежели его нарушить. С этого момента начинается целая череда искушений Эстеллы, попыток слуг Нерона всевозможными способами вынудить ее нарушить обет. Ее пытаются купить золотом, пытаются скомпрометировать, создав ситуации-ловушки, когда она должна принять единственно верное решение, в частности в отношении осужденного на смерть преступника.

Когда на Марсовом поле должны были отрубить голову некоему плебею Катрию, который убил обесчестившего его дочь патриция, слуги императора подстроили так, чтобы там случайно оказалась Эстелла. По римским обычаям, одно лишь появление весталки у места казни означало акт помилования даже для самого опасного злодея. Поэтому собравшиеся тут же задали ей вопрос: согласна ли она с тем, чтобы помиловали Катрия? Как весталка, Эстелла не могла сказать «нет». Но сказанное ею «да» могло возбудить у родственников убитого крайнее возмущение, а может, и привести к кровавому бунту. Никому не сказав ни слова, Эстелла легла ниц рядом с лежащим на земле осужденным, давая понять, что согласна принять смерть вместе с ним, но не отказать в милости даже тому, кто был назван преступником. И консул был вынужден отпустить Катрия, а родственники убитого насильника были столь поражены ее поступком, что не посмели возразить против решения консула.

– Во, дают! – не выдержав, снова шепотом прокомментировал Стас. – Эти долбаные римляне, я гляжу, рубили башки направо и налево. На крестах распинали. А нам втирают: «Римское право! Римское право!..» Вот тебе и римское право, едрена кочерыжка!

– Молодые люди, сколько можно?! – снова обернулась к ним престарелая театралка.

– Молчим, молчим! – прошептал в ответ Крячко, изобразив при этом мину, которую можно было понять как: «Ну, бабка! С таким слухом тебе бы в разведке служить!»

Перед самым антрактом, когда на сцене весталка Эстелла произнесла обличительный монолог в адрес, говоря современным языком, вконец оборзевшего Нерона, по пьяни возомнившего себя равным Юпитеру-громовержцу, в кармане Гурова беззвучно завибрировал сотовый. На мониторе высветился номер начальника Главка, генерал-лейтенанта Петра Орлова. Нажав на кнопку включения связи и пригнувшись, Лев выдохнул в трубку: