Читать «Вечерняя примула» онлайн - страница 7

— О! Чарльз, это было чудесно. Я думала о птицах и забыла об осторожности. Но не говорите ничего им, Чарльз. Они меня накажут.

— Нет, я ничего не скажу. Продолжайте.

— Я была неосторожной и не заметила, как он зашел за прилавок. Мне некуда было бежать. На мне было голубое платье. А вокруг стояли лишь манекены в нижнем белье…

— Умоляю вас, продолжайте.

— Мне ничего не оставалось… Я скинула платье и замерла неподвижно.

— Понимаю.

— Он остановился передо мной, Чарльз. Он посмотрел на меня и погладил по щеке.

— Он ничего не заметил?

— Нет, моя щека была холодной. Но, Чарльз, он заговорил, он сказал: «Ну, душенька, хотелось бы, чтобы девочки с Восьмой Авеню походили на вас». Чарльз, ведь это же восхитительный комплимент, не правда ли?

— Лично я бы, скорее сказал: «с Парковой Авеню».

— О! Чарльз, не становитесь таким же, как здешние ужасные люди. Иногда мне кажется, что вы начинаете на них походить. Название улицы не имеет значения. В любом случае это восхитительный комплимент.

— Да, но мое сердце разбито. И на что вы можете надеяться? Этот человек принадлежит другому миру.

— Действительно, Чарльз, он принадлежит миру Восьмой Авеню. Именно туда я и собираюсь отправиться. Чарльз, вы и в самом деле мой друг?

— Я ваш брат, но сердце мое разбито.

— Послушайте: я останусь стоять здесь еще раз; так, чтобы он опять меня заметил.

— А потом?

— Может, он снова мне что-нибудь скажет.

— Дорогая моя Элла, вы себя мучаете. Вам станет еще хуже.

— Нет, Чарльз, потому что теперь я ему отвечу. И он возьмет меня с собой.

— Элла, я не вынесу этого.

— Т-с-с, кто-то идет. Я увижу птиц… настоящих птиц, Чарльз, и цветы, которые растут на земле. Это они. Вам нужно уходить.

13 мая. — В течение этих трех дней я выносил пытку. Сегодня вечером я сломался. Ко мне пришел Роскоу. Он смотрел на меня некоторое время. Он положил мне руку на плечо. Он сказал:

— У вас неважный вид, старина; почему бы вам не сходить к Уэйнемэкеру покататься на лыжах?

Его заботливость обязывала меня ответить искренне.

— Это гораздо серьезнее, Роскоу. Я погибаю. Я не могу есть, я не могу спать. Я не могу писать, дружище, я даже не могу писать.

— Что происходит? Вы соскучились по дневному свету?

— Роскоу… это любовь.

— Надеюсь, Чарльз, не к продавщице или покупательнице? Это абсолютно запрещено.

— Нет, Роскоу, не то. Но так же безнадежно.

— Дорогой друг, я не могу вас видеть в таком состоянии. Я хочу помочь вам. Позвольте мне разделить ваши печали.

И тогда я рассказал ему всю эту историю. Она разразилась, как гром. Я доверился ему. Думаю, я не имел намерения предать Эллу, сорвать ее побег, задержать здесь до тех пор, пока ее сердце не обратится ко мне. А если это и было моим намерением, то, клянусь, бессознательным.

Как бы там ни было, но я рассказал ему все. Все! Он выглядел сочувствующим, но я заметил в его сочувствии легкую сдержанность.

— Вы сохраните тайну исповеди, Роскоу? Это останется между нами?

— Я буду нем как могила, старина.

И он, должно быть, отправился прямо к миссис Вандерпант. Сегодня вечером атмосфера изменилась. Люди мечутся тут и там, улыбаясь нервно, зловеще, с садистской восторженностью. Когда я пытаюсь с ними заговорить, они отвечают уклончиво, дергаются и исчезают. Бал в городских одеждах отменен. Я не могу найти Эллу. Я собираюсь выйти скрытно. Я отправляюсь искать ее.