Читать «Вкратце жизнь» онлайн - страница 82

Аудитории были разные – маленькие, большие, но никогда – ни до, ни после – не ощущал я такой живой и в то же время адекватной реакции на каждое слово. А ведь звучала не только и не столько стихотворная публицистика, а непривычный, зачастую и просто сложный, текст. Тем более для восприятия на слух. Недолгое необыкновенное время, когда люди были готовы на усилие ради постижения.

В. Можем зафиксировать момент публичного появления клуба “Поэзия”?

О. Есть даже точная дата, можно найти. Начало осени 1986-го. Выступление в ДК “Дукат”. Несмотря на всю нашу безбашенность и организационную бестолковость, тут возникло ощущение, что это не просто так. Обычно наши выступления формировались на ходу, были чистой импровизацией. А тут мы собирались, обсуждали, и даже не раз – у нас, в моем пенале, кабинете на Патриарших, который размером два на четыре метра. Все-таки как туда все влезали?

ДК “Дукат” – банальный зал Дома культуры табачной фабрики, человек на пятьсот, неподалеку от все той же Маяковки. На входе была такая давка, что не протолкнуться – ни по билетам, ни без, ни даже участникам… Легенды бродят про конную милицию перед входом. Не видел. Хотя ментов для поэтического вечера было изрядно – все же не футбол в Лужниках.

Есть еще легенда, что кому-то из известных, кажется, Битову, разбили очки на входе. Все забываю его спросить. Вот дверные стекла выдавливали, они сыпались, бились – это видел. Фойе было все в бельевых веревках, где группа “Мухоморы” и примкнувшие к ним художники развесили свои творения, хотя в давке разглядеть что-либо было затруднительно.

На самом вечере я не только стихи читал, но и, как обычно на наших выступлениях тогдашних, вел этот вечер, представлял других. Когда в самом начале вышел на сцену, зал показался не привычным кубом, а переполненным раздувшимся шаром – повсюду сидели, стояли, забили все проходы, подпирали все стены, свешивались откуда можно и нельзя.

Между сценой и залом шла цепочка софитов, они снизу нас подсвечивали. После выступлений всех поэтов запустили финальный перформанс в исполнении нескольких ошалелых ребят, которых притащил, кажется, Пригов. По известной футуристической традиции они плеснули в зал водой, попали на эти лампы, которые задымили и начали взрываться. Сквозь дым мы увидели, как в двери зала ломится милиция, пожарные, они не без труда, через забитые людьми проходы, но все же неумолимо пробивались к сцене. Тут я вышел к микрофону и объявил: “На этой оптимистической ноте мы и заканчиваем наш вечер”. Публика пошла навстречу ментам и вынесла их из зала.

Потом Кирилл Ковальджи, который и за это безобразие отвечал как официальное литературное лицо, ходил объясняться по поводу этого вечера. Но это уже были судороги – в перестроечной суматохе они уже и сами не знали, как себя с нами вести.

“Немота одолела…”

В. Легендарный “Испытательный стенд” – это тогда же?

О. Годом позже. Наконец рискнули нас напечатать, да еще в журнале “Юность” с его тиражом тогдашним в несколько миллионов экземпляров. Но не в разделе “Стихи”, а под специально для этого придуманной рубрикой “Испытательный стенд”.