Читать «Вкратце жизнь» онлайн - страница 6

Евгений Бунимович

Против всех правил безопасности и инстинкта самосохранения – не выдержал, отколупнул кусочек, попробовал на вкус.

Это был шоколад-сырец.

Или вот: как на допотопной “этажерке” летели в разведку, а за ними фашист (“фриц”) увязался. Наверняка бы сбил.

В последнюю минуту они увидели торчавший неподалеку шпиль колокольни и начали вокруг него кренделя выписывать. А немецкий самолет мощный, грозный, но не юркий, приблизиться к колокольне не мог, рисковал врезаться. Ждал, ждал, ждал, кружил над ними, плюнул и улетел.

Спаслись. Бог помог, можно сказать.

Лишь однажды отец мне рассказал, как шел тяжелый бой, и они с трудом наступали, и впереди глубокий ров, и наступление стало захлебываться: ни танки, ни орудия не могли проехать.

Дали команду – и этот ров засыпали трупами. Наши и немцы вперемешку.

И они поехали на раздолбанном “газике” – по этим трупам.

Видимо, то мягкое, пружинящее движение-качание застряло в нем. Забыть его отец не смог.

В отцовских бумагах есть листок в клетку – похоже на торопливый конспект выступления ветерана перед пионерами. Военная хронология, послужной список:

июнь 41 – начальник разведки артиллерийского дивизиона, отходили, тащили с собой технику, старались не напороться на немцев, тревога за Москву, за ополченцев… весна 42 – командовал группой разведчиков, которая была направлена для выполнения спецзадания в блокадный Ленинград… Курская дуга… 29 сентября 1943 – форсирование Днепра, ночью, на подручных средствах, потом удерживали плацдарм… 27 января 1944 – Корсунь-Шевченковская операция, дождь и мокрый снег, распутица, прорывались все время, 8 февраля – попытка вырваться, 17 февраля – прорыв…

Про форсирование Днепра поясню. Это одно из самых больших и кровавых сражений в военной истории вообще.

“Подручные средства” – бревна, самодельные плоты, на которых переправлялись через реку под шквальным огнем.

Отцовский плацдарм был ложным, его до последнего удерживали, изображая широкое наступление и оттягивая огонь на себя, пока реальное наступление разворачивалось совсем в другой точке.

Санитарка из медсанчасти, которой среди грохота и ада прокричали, что отец на том берегу тяжело ранен, бросилась к нему через Днепр. Наверное, это было не просто так.

Плот разбомбили, она утонула. А отец не был ранен – с кем-то спутали в кровавой суматохе.

Весь этот голливудский блокбастер отец однажды рассказал мне минуты за три, когда мы случайно пересеклись в университетской столовой.

Неожиданный и редкий момент совсем не свойственной ему откровенности. Даже не помню, с чего начался разговор.

Помню, как он встал, отнес посуду и пошел читать студентам лекцию по механике сплошной среды.

И я куда-то опаздывал, побежал по своим казавшимся важными делам.

На папином юбилейном банкете его друг-однокурсник, вернувшийся домой много раньше конца войны без обеих ног, подарил мне письмо, которое отец написал ему с фронта.