Читать «Ночь, прожитая трижды» онлайн - страница 16
Леонид Семёнович Словин
— На вокзале?
— В электричке. Двое.
— Сейчас проверю…
— Можешь не проверять. В министерстве уже известно. Заявление не зарегистрировали! Ориентировку по вокзалам не дали! Линию не оповестили. Нет ни примет преступников, ни описания похищенного…
— Сейчас дам команду…
— На твоем месте я бы лично разобрался. Раньше, чем вмешается министерство. Тем только дай зацепиться, дальше уж пойдет. Полезут и в заявы, и в ружейку…
— Понимаю, Борис Иванович…
Даже укрыть не могут!.. Жернаков выругался. — Разберись и сразу прими меры. Чем жестче мы будем, тем больше у нас шансов устоять. Иначе на нас повесят всех собак… Если подтвердиться… В шею. Сразу. Грязной метлой…
* * *
Игумнов поднял голову.
В коридоре послышались шаги. Кто-то быстро шел от дежурки.
Низкий мужской голос за дверью прозвучал глухо:
— Мне к начальнику розыска. Срочно…
То же он произнес, видимо, и при входе.
«Потому и пропустили…»
Посетитель уже входил — в коротком, на «молнии» пуховике, вязанной шапочке с козырьком — осанистый, чисто выбритый, с намечающимся вторым подбородком.
— Я тут принес заявление… — В руке он держал бумагу. — Меня ограбили.
Он подвинул стул. Продолжил, уже сидя:
— Двое. Наставили ножи… «Не отдашь — отправишься на тот свет!»
— На вокзале?
— В электропоезде. На посадке.
Ночь началась с неприятностей. Никола не звонил, Качан исчез. На перроне — пожар.
«Теперь еще разбой…»
— Пойдемте, покажете… — Игумнов уже закрывал сейф.
Посетитель не понял:
— Что показывать?! Электричка ушла… — Он нехотя поднялся. — Я написал заявление…
Вариант был известный.
«Я написал заявление. Оставляю и еду спать. А вы бросайтесь в погоню… Ищите, стреляйте, лезьте под пули. И не забудьте про Уголовнопроцессуальный Кодекс…»
— Мы теряем время, — Игумнов был уже на пороге.
Посетитель пожалплечами.
Почти бегом проскочили мимо дежурки.
Место майора за пультом занимал помощник. Дежурный, скорее всего, вышел в ресторан или в медкомнату. Помощник составлял протокол. Двое дюжих носильщиков — понятых, не читая, подписывали бланки.
— Я на вокзал. Если Качан будет звонить, найди меня по сотовому.
Молоденький помощник проводил Игумнова внимательным взглядом. Он все видел. Тайны общения с посетителями для посвященных всегда шиты белыми нитками.
— Понял, товарищ капитан…
Игумнов выскочил за дверь. С хода налетел на цыганок, организовавших пикет у пепелища. Кто-то из их сородичей был задержан. Гадалки требовали справедливости — последними словами нецензурно несли всех подряд — ментов, власть, систему.
Игумнов на ходу шуганул их поцыгански.
Женщины смутились. Одно дело — откровенно послать матом на чужом языке, другое — услышать подобное на своем родном.
— Нехорошо, начальник…
Игумнов окинул глазами перрон.
Поставленные на прикол сцепы. Опущенные до утра токоприемники, темные окна вагонов…
Вечерний поток пассажиров заканчивался. Прерывистый ручеек сочился от метро сквозь нижний цокольный вокзальный этаж, открытый с обеих сторон и занесенный снежной крупой.