Читать «Ржавая луна» онлайн

Дальше же на север лежат земли, каковые зовутся там Солёными землями, а в соседях нарекают их Мёртвыми, ибо почвы там не родят ни хлеба, ни трав, ни цветов, но только всяческого зверя, и гада, и злую хворь — во страдание человекам.

А ночь там многажды длиннее дня, и чем дальше на север, тем короче становится день и тем длиннее ночь, так что люди пребывают будто в вечном мраке и вечно пред лицом зла.

Проклятие лежит на тех землях, дитя моё, и лучше тебе сторониться их, как свойственно человеку избегать всяческой опасности, могущей повредить не только здравию его, но и самой жизни и душе.

Осли Гид Новэл. Письма к Рорину.

I

Над улицами стелется блеклый чахлый туман, провонявший тухлой рыбой — это смердят квасильни на берегу, в которых днями и ночами квасится рыба. Квасильни принадлежат йомуну Абенару Грихэду Килчу, кавалеру Жёлтого Змея, девятому присквинту Солёных Земель, анданту и герою двух войн. Ему же принадлежит приземистый деревянный замок за частоколом и два больших дома у Слёзного холма, четыре жены (из которых одна — с невиданным чёрным цветом кожи), конюшня и паром, что ходит между поселением и лесопильней на том берегу. От лесопильни дорога ведёт вкруг леса и Чёрных болот к Русалочьим озёрам и дальше, до города с чудны́м названием Чёрчен, и ещё дальше, до самой столицы. Так говорят. Я не знаю, правда ли это.

    На западе, за мостом, кутается в волглые плащи стража. Перекликается хриплыми голосами, в которых булькает эль и подрагивает настороженность. Голоса смердят чесночной отрыжкой. Голоса вязнут в тумане, теряются в зарослях орешника. Слышат ли солдаты один другого? Могут ли их голоса найти друг друга в таком тумане, в Долгую ночь? В эту Долгую стылую ночь, которая в одиннадцать раз длиннее дня. В эту ночь, когда папоротники поднимаются так, что могут скрыть всадника, а плесень и мхи затягивают подобно болоту и пожирают целиком, не оставляя даже костей. В эту Долгую ночь, когда дожди льют и льют, а земля остывает настолько, что в разгар лета дело доходит до заморозков, а болота в Солёных Землях чернеют, и бурлят, и гулко протяжно стонут, и кишат расплодившимися гадами.

    Стражники кутаются в волглые плащи цвета бычьей крови, принюхиваются к смраду, доносимому то с болот, то от квасилен, зябко ёжатся и мечтают о костре. Йомун Килч платит им по четыре пенни за стражу, но денег у них вечно не бывает: что не проиграют в кости или в блоху, то оставят в корчме, чтобы от стражи до стражи вонять пивом и чесноком. Если бы у них водились деньги, я мог бы сейчас прокрасться к реке и убить одного — самого пьяного.

    А по улицам ходят охотники. Их сразу можно узнать по зелёным кафтанам, лукам и арбалетам в руках, по кожаным нагрудникам и косицам, в которые вплетены кабаньи или медвежьи клыки. Я знаю, что охотники опасны, поэтому стараюсь держаться подальше, в сумрачных тенях вязов и приземистых хибар, что сгрудились в тумане, полумесяцем огибая пустоши, пролегшие до самого Слёзного холма.

    Вчера была гроза, поэтому идти трудно — на каждом шагу жирная сочная грязь хлюпает и ползёт под ногами, норовя лишить опоры. Вчера была гроза, поэтому на улицах много грязи и охотников — это всегда так: чем сильней пройдёт сегодня дождь, тем больше будет завтра на улицах охотников. Почему? Да всё очень просто: говорят, что после грозы все нимху выходят на улицы, потому что их гонит то ли непонятное беспокойство, то ли особенно сильный голод. Охотники выслеживают нимху. Ну или тех, кого примут за нимху. А принять они могут любого, у кого заподозрят кошелёк потолще. Но таких в нашем поселении осталось мало — Йомун Килч и магистрат позаботились об этом.