Читать «Демон наготы» онлайн - страница 58

Владимир Яковлевич Ленский

Я еще сам не знал, до какой степени я был измочален и как сам жизненный инстинкт подсказывал мне как средство спасения эту защиту в тупости, покое и бездумной животности жизни.

А в то же время в эти картины тишины и уюта врывался один мотив, который им не противоречил, а, наоборот, подсказывался ими… Мотив чувственного зноя, рожденный воспоминаниями. Я снова видел Изу так, как я ее видел в самые подлые моменты нашей жизни. Я вспоминал ямки на ее бедрах и овал ног; зажигавшийся янтарный огонь в ее глазах и теплую сочность вздрагивающего голоса. Я дрожал на своей койке не от холода, а от нетерпеливого желания ее увидеть. Я стал думать о том, как и где она живет. Мысль о том, что она была женой другого, что она не та, что ею владели многие, стала острым гвоздем копошиться в моем усталом мозгу. Мой сон пропал.

Я встал с койки и стал у окна. Я стоял и глядел до рассвета на расстилавшееся за окном снежное холодное поле. Страшным усилием воли я связывал свою бешено рвавшуюся жажду нервозных, стремительных усилий. Я убеждал себя быть терпеливым и спокойным, между тем, как именно терпения и спокойствия у меня не было ни на грош.

Я говорил себе: «Только что ты готовился к смерти. Только что ты уходил от всего. Где же логика, где же смысл?.. И теперь ты корчишься и дрожишь от злобы и тоски, думая о любовниках этой женщины, которую ты сам бросил, которую ты ненавидел…»

Но я был похож на щепку, попавшую в половодье и кружащуюся в мутных струях. Теперь я плыл, я мчался по течению, и чем больше я был измучен и измотан, тем менее я мог противостать этим бешеным вспышкам возбуждения издерганных и больных нервов.

Иза мне теперь казалась до исступления желанной и необходимой. Я воображал себе близость к ней и моя мечта пугливо обрывалась на моменте, когда я подхожу к ней, чтобы овладеть ее телом. Моя жажда, обостренная воспоминаниями, была подобна безумию. «Я был сумасшедшим, — говорил я сам себе, вспоминая, что я ушел от нее и бросил ее в городе среди этих маньяков и развратников, — я был сумасшедшим. О, как я мог не оценить этой опьяняющей и дикой силы…» Я закрывал глаза и с кружащейся головой, в вихре обрывчатых и слитных представлений воображал, что умираю в ее руках… А поезд мчался с грохотом и гуденьем и там, за окном, чудился какой-то многоголосый торжественный хор не то отпевания, не то брачной песни…

Наконец наш поезд ворвался в этот город и я сошел со ступенек вагона, глядя по сторонам. Я думал, что она меня встретит. Но кругом были чужие лица. Мне показалось в этой толпе бледное лицо Звягинцева. Но это, вероятно, была ошибка.

Охваченный стремительный жаждой деятельности, нетерпеливым желанием скорей убедиться, что с ней все благополучно и что ничто не противоречит нашей возможности тихого, скрытого и знойного уюта, я поспешил в номера той гостиницы, где она жила. Я снял себе номер, наскоро умылся и, бросив нераспакованными свои вещи, отправился к дверям ее номера.