Читать «Лжедмитрий. Царская плаха» онлайн - страница 2

Не оттого ли, что ночью Борису привиделся кошмарный сон. Иван Грозный восстал из могилы и грозил ему монашеским посохом. Его синюшные губы извергали проклятия. Годунов проснулся в холодном липком поту, крестился, отгоняя видение. Иван испугал его и исчез.

Или он был не в себе оттого, что той же ночью, ближе к утру тело пробил озноб, сменившийся жаром, заставлявшим то укрываться одеялом с головой, то сбрасывать его? Простудная хворь, пришедшая в столичный град с морозами и валившая с ног множество народа, добралась и до него. Борис болел редко, сильно и недолго. Бывало, с утра он чувствовал себя хорошо, к обеду появлялись слабость, усталость, вечером же его укладывал в постель жар. Ночь мучительна и бессонна, а после короткого предутреннего затишья хвори будто бы и не было.

Так вышло и теперь. К утру озноб и жар ушли, остались только легкая слабость, плохое настроение да головная боль. Еще это беспокоящее чувство тревоги.

Но ее причина могла скрываться в другом. В том самом деле, которое предстояло сделать.

Борис согрелся, приказал принести вина, выпил чарку, и ему стало лучше, покойнее. Хорошее вино греет душу, если в меру. Оно же превращает человека в скотину, коли позволить ему замутить рассудок до беспамятства.

Годунов вздохнул и проговорил:

– Если в меру! Всему надо знать меру. Вот только многим ли ведомо, какова она? Где ее границы, где та черта, до которой можно, за которой нельзя? Очень не многим.

Годуновым завладели размышления. Тот факт, что смены настроения стали охватывать его чаще и сильнее, он заметил недавно. Отец зашел в детскую к дочери Ксении. Он намеревался просто поговорить с ней, приласкать добрым, увидел беспорядок на столе и накричал на нее. Да так, что девочка испугалась, забилась в угол возле печи, заплакала, закрыла ладонями красивое лицо.

Борису надо было бы пожалеть ее, свою маленькую, беззащитную кровинушку. Но гнев, взорвавший его совершенно неожиданно, одержал верх. Он разбросал по полу детские рисунки и ушел, оставил дочь в незаслуженной обиде, недоумении и слезах. В большой зале Годунов остепенился, успокоился. Ярость улеглась так же внезапно, как и появилась.

Он осознал неправоту своего поступка, хотел вернуться к дочери, попросить прощения, но с ней уже была мать. Да и как отец объяснил бы ей свою беспричинную ярость? Слепой любовью? Хороша любовь, которая проявляется вот так.

Мария, конечно, заметила изменения в муже. Но что она могла поделать, когда сам Борис не справлялся с этой бедой? Если только посоветовать ему обратиться к лекарям, не иноземным, которые сготовили бы кучу разных пузырьков, содержимое которых смердит как разлагающийся труп, а к своим, местным, что по старинке делают отвары из трав да ягод. Но разве он послушает ее?

Борис последнее время слушал только себя и прекрасно знал, как легко лечебные отвары превращаются в смертельную отраву. Он сам был грешен в подобном, желал бы забыть это, да не получалось.