Читать «Депеш Мод» онлайн - страница 73

— Что ты лыбишься? — спрашиваю я его недовольно. — Что ты лыбишься, а?

— Ничего, — растерянно говорит Какао. — Просто так.

— Просто так, — говорю недовольно.

— Ладно, — говорит Вася, — а у вас тут посидеть до вечера можно? Или вы трахаться сейчас начнёте?

— Я спрошу у Гоши, — стыдливо произносит Какао.

— О чём? — говорит Вася, но Какао уже выбегает.

— Вот мудак, — недовольно говорит ему вслед Собака.

16.15

— Гоша сказал, что можете сидеть, — радостно вбегает на кухню Какао. — Только в туалете аккуратнее.

— Услышал, Собака? — говорит Вася. — Аккуратнее в туалете. Всё так же, но аккуратнее.

— Садитесь, — произносит Какао, взмахивая полами своего халата. — Будете чай?

— А водка есть? — спрашивает Вася.

— Нет, водки нету. Гоша не пьёт.

— Ага, не пьёт, — говорит Собака. — А коньяк забрал.

— У нас же, — произношу, — ещё бутылка оставалась.

— Я не хочу коньяк, — произносит Вася. — У меня изжога от него. Давай, — предлагает он Собаке, — ты смотаешься, водки купишь. У меня ещё, кажется, бабки остались.

Вася достает из кармана остатки своей выручки и отдаёт их Собаке. Какао закрывает за ним дверь, назад попадёшь? спрашивает на пороге, без понтов, говорит ему Собака и исчезает. А мы остаёмся его ждать.

16.30–18.00

— Может, он умер?

— Может, и умер, — произносит Вася. — А может, просто слинял с моими бабками.

— Перестань, — произношу я. — Ты что — Собаку не знаешь? Он не слиняет.

— Значит — умер, — говорит Вася.

— Я пойду, — робко произносит Какао, он тут с нами тоже сидит полтора часа, грустит, но не уходить не уходит, всё же не выдерживает и говорит — я пойду.

— Куда ты пойдёшь? — спрашиваю.

— Ну, — показывает Какао рукой в коридор. — Туда. А вы сидите себе. Можете чай приготовить. В случае чего — позовёте меня.

— Давай, вали, — говорит ему вслед Вася. — Слушай, — обращается он ко мне, — как он сюда попал?

— Не знаю, — произношу. — А мы сюда как попали? Видишь, что творится.

— Где же Собака? — только и переспрашивает Вася.

18.00–18.15

18.15–18.45

18.45–19.10

— Может, его задавили чем-нибудь?

— Может. Трамваем. Или током убило.

— Каким током?

— Электрическим.

— Лучше уже пусть трамваем.

19.30

— У меня ещё, кажется, драп остался.

— Что же ты молчишь?

—Забыл, — произносит Вася и действительно находит в джинсах остатки травы. Всё, бабки закончились, трава заканчивается, круговорот воды в природе, иначе не скажешь. — Круговорот воды в природе, — говорит мне Вася и забивает папиросу.

19.30–21.30

Даже вспомнить нечего. Сидим, молчим, на чём-то концентрируемся и вдруг замечаем все эти вещи вокруг себя, понимаете, старую кухню, скажем, кто-то тут наверное жил и до него, меня такие вещи всегда вставляли — просто те места, где жил я, как правило, были ненамного старше меня, их могли строить на моих глазах, а тут какая-то мебель, гора грязной посуды, он живёт, как животное, совсем не убирает за собой, если бы он был маньяком, его бы вычислили по остаткам трупов в его банках на кухне, я вот думаю — почему такое помещение не дали мне, я бы держал его в чистоте и уюте, не пускал бы сюда никаких дебилов, и сам бы сюда не приходил для чистоты эксперимента, закрыл бы дверь, запломбировал замок и пошли все в задницу — отдельно взятая квартира образцового быта, когда я стану полноценным представителем этого ебаного общества, я начну скупать недвижимость, ремонтировать её, приводить в человеческий вид и запечатывать, порядок должен быть внутренним, не нарочитым, квартиры, это как почки — их нужно отчищать от разного говна, иначе не будешь успевать трупы убирать, у него пахнет кофе и кетчупом, сладкий запах кетчупа, запах нормальной жизни и регулярного питания, терпеть не могу, кетчуп затекает мне под кожу, я нюхаю свои ногти — они пахнут кетчупом — кетчупом и растворимым кофе, мёдом и кетчупом, все эти банки и кружки, большие тарелки, перемазанные яичницей, и вилки с загустевшим шоколадом — всё это пахнет кетчупом, меня начинает тошнить, и я говорю Васе пойдём отсюда, куда? говорит он, куда мы пойдём? вечер на улице, нам ещё рано, нам нужно переждать здесь, а потом уже поедем, давай переждём у этого пидора, кетчуп, — произношу я, что? не слышит Вася, кетчуп — кричу я ему, и он кивает головой, будто хочет сказать ага, кетчуп-кетчуп, а как же — кетчуп, пошли в другую комнату, произношу я, тут много посуды, он не сопротивляется, и мы выходим в коридор и попадаем в гостиную, гостиная у него тоже завалена разным антикварным говном, чёрт, меня это всегда раздражает, в смысле когда я вижу, что до меня, оказывается, тоже кто-то жил, и в отличие от меня жил настоящей жизнью, ел завтраки, занимался сексом, может, даже любил кого-то, ходил на рынки и в магазины, покупал не то, что смог, а то, что хотел, кетчуп, работал, общался с разными людьми, носил одежду, которая ему нравилась, ездил в отпуск, у него был настоящий отпуск, ездил на пикники, умел готовить, вкусно готовил разные штуки и даже не ел их, кетчуп, кетчуп, когда болел, лечился не только водкой, а имел какие-то лекарства, домашнюю аптечку, знакомых врачей, в обеденный перерыв мог зайти в ресторан, причём не для того, чтобы выпить, а чтобы перекусить, у него были любимые блюда, любимые, блядь, специи, кетчуп, кетчуп, кетчуп, а где в это время был я? почему здесь не было меня, среди всех их шкафов и диванов, политых кетчупом и апельсиновым соком, почему меня никто не усыновил, скажем, тогда, когда я несколько суток жил на автовокзале и спал на деревянных креслах, или когда я несколько суток питался кипятком, наконец, почему меня сейчас никто не усыновляет, почему меня этот пидор усыновить не может? я был бы сыном пидорского полка, мне уже 19, я уже достаточно самостоятельный, я не требую постоянного внимания, мне не нужно менять подгузники и меня не нужно кормить кашей — так, какой-то минимальное питание, тёплая вода, туалетная бумага, порнофильмы по видео, тёлки на кухне, конопля на балконе, но даже это не главное, главное, чтобы было родительское внимание, нормальное и постоянное родительское внимание, как по телевизору.