Читать «Шарики за ролики» онлайн - страница 30

– Ну и шуточки у вас.

– Это еще что! Вот Сальвадор Дали, до которого мне и в плане приколов, и в плане творчества очень далеко, был куда более изобретателен. На его удочку попался советский композитор Хачатурян. Тот, который сочинил «Танец с саблями», знаете, да?

Лариса машинально кивнула. А Алтуфьев взял ее под руку и повел в большую комнату.

– Так вот, он пригласил его в гости, запер в большой комнате и оставил там часов на десять… Или даже больше, не помню точно. Причем поставил стол со всякими там яствами, вином и прочим. Ну, Хачатурян ожидает… Дали все нет, а голод – не тетка. Он, значит, одну виноградинку, другую, потом курочку, потом винцо… Утолил голод, а потом ему приспичило. Ну, вы понимаете куда? А Дали все нет! Ха-ха-ха! – Алтуфьев весь горел от восторга. – А выйти-то нельзя! А унитазов хозяин дома в этой комнате не предусмотрел. Хачатурян стучал во все двери – никто не открывает, слуга, который привел его, давно ушел. А у Дали вазы были поставлены большие. Ну, типа амфор. Ну, и пришлось Араму Ильичу, так сказать, туда и… того…

– Ужас какой! – воскликнула Лариса, отмечая про себя, что где-то уже слышала про эту историю. – И чем же все кончилось?

– А Дали потом проскакал перед Хачатуряном на палке какой-то… Это он так «Танец с саблями» его изобразил. И все. На этом аудиенция закончилась. Потом газеты писали, что советский композитор мочится в старинные вазы. Вот так!

– И вы, значит, берете пример с Дали? – спросила Лариса.

– Конечно, я же художник, а не певец. Если бы я пел песни или сочинял музыку, я бы встретил вас добрым голосом Булата Шалвовича Окуджавы: «Может, вы дверь перепутали? Улицу, город и век?» – Огоньки в глазах Алтуфьева очень озорно заиграли. – Да вы не теряйтесь так, вы похожи на мадонну, сошедшую с полотен итальянских возрожденцев. Признаться, не люблю эту реалистическую мазню, но иногда приятно посмотреть, отдохнуть от нынешнего чересчур суетного бытия. Вы присаживайтесь, у меня есть несколько чистых стульев. Один из них я могу предложить вам.

И художник прытко схватил один из стульев, стоявший посередине большой комнаты, и поставил прямо перед Ларисой.

– Садитесь, не бойтесь. Сам-то я не страшный, не кусаюсь.

Лариса тем временем уселась на стул.

– Итак, чем обязан? Представляться я не буду, поскольку это излишне. Вы ко мне пришли, следовательно, знаете, кто я. А вот кто вы – это очень даже интересно. Возможно, кстати, я напишу ваш портрет. Не так, конечно, нужно будет сесть, немного поменять ситуацию со светом… Вот! Поверните голову!

Алтуфьев легко прикоснулся рукой к виску Ларисы и повернул ее голову примерно на двадцать градусов вправо.

– Прекрасно! Вот так! – воскликнул он с восторгом. – Однако я так и не узнал, что же вас ко мне привело…

– Вы не даете мне слова сказать! К тому же встречаете таким странным образом! – попыталась заметить Лариса.

– И тем не менее, – бросил реплику художник, по-прежнему ожидая ответа.

– И тем не менее меня зовут Лариса Викторовна Котова.

– «Викторовну» мы сразу откидываем, зачем это вам? – непринужденно отреагировал Алтуфьев. – А Лариса – это прекрасно. Чайка! По-гречески…