Читать «Повесть о Наташе Парусовой» онлайн - страница 5

- Спусти меня на землю,- сказала я папе.

- Некогда!

Вдруг пошёл дождик. Японка раскрыла бумажный пёстрый зонтик и скрылась под ним вместе со своим ребёночком. У нас не было зонтика. Папа сунул мою голову себе под пиджак и побежал быстро-быстро.

Папина работа была в очень большом доме, в комнате со столом. Нас окружило много русских людей. Они курили и говорили все сразу. Я их не понимала, хоть они говорили по-русски. А папа понимал. Он отвечал им и держал меня за руку. Я тихонько вынула руку, но папа не заметил.

Одна тётя и папа сели за стол друг против друга. Папа был в очках и гимнастёрке, хоть уже не военный. Тётя тоже была в гимнастёрке, но без очков. Она просила у папы кадры. И он обещал.

Тётя ушла, и на её место пришла другая - в платье. И тоже просила кадры. Папа и ей обещал.

А потом ещё, и ещё, и ещё! Приходили и просили кадры и чтобы папа приехал в их город и помог открыть русские школы.

А одна тётя в кителе кричала! У неё самый трудный район, а к ней никто не приезжал и не помогал!

Папа снял очки и улыбнулся. Он просто не успел до неё добраться. Но очень скоро доберётся! А она вдруг заплакала и сказала:

- Извините, товарищ инспектор. Это всё нервы.

Тут я чихнула. Папа вынул из стола бумагу и толстый карандаш, наполовину красный, наполовину синий, и положил на подоконник.

Подоконник был широкий. Я нарисовала больших синих птиц с красными клювами. Они летали и кричали: «Кадррр!» Под птицами я подписала печатными буквами: «Кадры».

ЖАРЕНАЯ СОЯ

Я выглянула из окна. Дождик кончился. У нашей работы стояла большая собака. Рыжая. И морда у неё была добрая.

Около папы сидел уже дядя. Они оба громко говорили. Я позвала: «Папа!» Он не услышал. Тогда я встала за дядиной спиной и помахала папе рукой. Он мне тоже помахал. И я ушла.

Собаки не было. Успела убежать. Интересно, в какую сторону? Я пошла прямо, услышала пение и увидела японца с бородой. Он пел и крутил большое колесо. Колесо скрипело. А из воронки сыпались куда-то вниз жёлтые длинные горошинки.

Я нюхала горячий жареный воздух. А японец крутил колесо и пел. И не смотрел на меня.

Подошли большие русские девочки и протянули японцу деньги.

- Дайте нам жареной сои!

Японец насыпал длинные горошинки в два бумажных пакетика, отдал девочкам. А сам всё пел незнакомую грустную песню. Мне стало печально и захотелось к маме. И я запела тоже. Только я не знала слов и пела просто мотив.

Японец перегнулся через стенку и что-то спросил меня.

- Моя не понимай! - ответила я.

А он протянул мне пакетик. Жареная соя! Японец опять заскрипел и запел.

Я положила в рот одну сою и нажала на неё зубами. Она хрустнула. У меня во рту сделалось тепло и вкусно! Было вкуснее картофельных оладий. Вкуснее орехов. Вкуснее всего на свете! Я съела весь пакетик. И вдруг подумала: японец-то сою продаёт! А у меня нет денег. И я побежала к папе.

Но дом с его работой исчез! Были другие дома, а на них вывески столбиком с непонятными знаками-цветами. Теперь я знала! Это японские буквы. Иероглифы.

Потом начались маленькие домики, как у Канэто, с раздвижными дверями. Мимо меня проходили японцы и русские тоже. Только я их не знала. И они уходили.