Читать «Тонкий шов (сборник)» онлайн - страница 54

— Я смерть не любила эти участки в пойме, — сказала бабушка. — Меня и сейчас, только увижу поле с турнепсом, в дрожь кидает.

— Верно, зато какое потом счастье — согреться. Сухая одежа, стол накрыт, кипит чайник, ребятки бегают по дому. Ради этого стоит жить.

— Смешно, что ты это вспомнил, — сказала бабушка. — Отец всегда ворчал, что ты неправильно разводишь огонь.

— Сорок лет… — раздумчиво протянул старик. — Ты была в белом платье и в шляпе с цветами… Я тебя искал после соревнований, а ты точно сквозь землю провалилась. Помню, весь луг обегал. Тебя и след простыл. Всю ночь проходил у твоего дома, а твои хоть бы слово сказали…

— Их отец застращал.

— Когда он под утро прикатил на коляске, я его спросил в открытую, — продолжал старик. — И он сказал: «Ты ее, дружок, вовек не отыщешь. В моем доме тебе не хозяйствовать».

— Алисе с мужем перешла ферма.

— Ладно хоть, что и другой не пришелся ко двору.

— Нам она была ни к чему. Джо хороший специалист, нам всего хватало.

Она ненадолго задумалась.

— Победил ты хоть в тех соревнованиях? — спросила она погодя.

Вместо ответа он потянул из кармана цепочку. Взглянув на него, я понял, что все эти долгие годы она лежала там ради этой самой минуты.

— Господи, какая красивая, — сказала бабушка.

— Интересно, что ее первой углядел твой парнишка. Тем более что и выиграл-то я ее ради тебя.

Смешавшись, она мяла в руках перчатки.

— Он все подмечает. У него вопросов на языке, что у судьи.

Старик одобрительно кивнул.

— Не заробеет спросить. А возьми меня: ведь как бывало нужно что-нибудь, а язык не повернется сказать.

— Смешной ты был, скромный.

Я с изумлением уставился на морщинистое, обветренное лицо, пытаясь вообразить его гладким и свежим в ту пору, когда тот паренек искал на лугу девушку в белом платье. Бабушка — в белом платье! С ума можно сойти. Значит, четыре моих жизни назад она была красивой девушкой, а я четыре жизни спустя стану стариком — вот какая арифметика выходила!

Что-то невысказанное повисло между ними. Я это понял, когда бабушка закрыла глаза и понарошку задремала, потому что такого за ней не водилось.

И тогда старик разговорился со мной. Он рассказал, как ходил через горы к Западному морю, как один-одинешенек бродил вдоль римской стены, какие приключения пережил у пастухов в Пограничном крае. Рассказал, как однажды едва спасся от огромного гусака, как ехал в бурю на возу сена, как боролся с диким козлом на Чевиот-хиллз. И когда поезд пришел на побережье, я даже огорчился. Только ненадолго. Едва мы сошли на платформу, я стал рваться к морю. А старик увязался за нами и полз как черепаха. Прыгая от нетерпения, я тыкал пальцем в краны, по-жирафьи нависшие над домами, в пароходные трубы, видневшиеся в конце узкой улочки. Вскрикнула чайка, и от предвкушения песка и пенистого прибоя я прямо задрожал. А этим хоть бы что.

— Успокойся! — велела бабушка. — Целый день впереди, насмотришься.

— Потерпи минуту-другую, — сказал старик и обернулся в ее сторону. — Так что, ты уехала и вышла замуж, да?