Читать «Русский голем» онлайн - страница 32

Нострадамус: голос, похожий на пламя

Литературный Фауст все же не совсем идентичен историческому. Гете, как в алхимической реторте, намешал качества многих. В его герое есть черты и Агриппы Неттесгеймского, и Парацельса, но особенно много он взял от Нострадамуса. Не случайно ведь современники полагали, что этот благополучный еврей-выкрест выторговал себе карьеру в сделке с диаволом. Во всяком случае, Нострадамус также заранее знал дату своей смерти.

Когда Борис Пастернак работал над переводом «Фауста», он пользовался хранящимся в библиотеке имени Ленина уникальным экземпляром «Центурий» 1557 года издания. Отрывок из этого перевода характерен:

«Встань и беги, не глядя вспять, А провожатым в этот путь Творенье Нострадама взять Таинственное не забудь. И ты прочтешь в движеньи звезд, Что может в жизни проистечь, С твоей души слетит нарост, И ты услышишь духов речь».

И вот перед Фаустом — книга пророчеств Нострадамуса.

«Их знаки, сколько не грызи, Не пища для сухих умов. Но духи, если вы вблизи, Ответьте мне на этот зов.

(Фауст открывает книгу и видит знак макрокосма).

Какой восторг и сил какой напор Во мне рождает это начертанье, Я отвечаю, глядя на узор, И вновь бужу уснувшие желанья. Кто из богов придумал этот знак? Какое исцеленье от унынья Дает мне сочетанье этих линий! Все проясняется, как на картине, И вот мне кажется, что сам я Бог, И вижу, символ мира разбирая, Вселенную от края и до края. Теперь понятно, что мудрец изрек: «Мир духов рядом, дверь не на запоре, Но сам ты слеп, и все в тебе мертво, Умойся в утренней заре, как в море, Очнись, вот этот мир, войди в него». (Фауст рассматривает изображение). Тогда, ручаясь головой, Готов за всех отдать я душу, Я твердо знаю, что не струшу В крушенья час свой роковой».

Что-то роднит Центурии с пророчествами Сивилл — они создавались, судя по всему, в одинаковом состоянии.

Вот по этому-то поводу и приходилось Нострадамусу оправдываться — в письме к своему сыну и в послании королю. Оправдания его, правда, звучат жутковато: «Хотя оккультная философия и не была запрещена, я никогда не поддавался соблазнам подпасть под ее влияние, и многие переданные мне книги об этом искусстве приходилось долгое время прятать. (В том числе — каббалу, след копыта которой в его произведениях очевиден. — Ю.В.)