Читать «Заниматься любовью, как порнозвезда» онлайн - страница 182

До сих пор, когда я об этом вспоминаю, руки чешутся порвать их на куски — и ведь я права. Все это — деловой вопрос. А владелец клуба повел дело из рук вон плохо. Я одна на дороге, и нечего там делать всяким помехам. И если уж мне пришлось горбатиться целую ночь на каких-то алкашей, то денег своих я никому не отдам.

Вспомнились те времена, когда я пищала Сью Рэндалл, что не хочу поливать маслом свою динь-динь. Теперь я была другим человеком: бесстрашным, но вселяющим страх. Не уверена, впрочем, что это так уж хорошо.

Еще я усвоила, что надо приглядывать за своими С-стрингами и лифчиками: каждый раз, стоило мне снять какую-нибудь шмотку, она исчезала со сцены. Я все еще гадаю, что парни с ними делают и какими же вонючими и ломкими они становятся, провалявшись столько времени нестиранными в их комнатах.

Еще за ту неделю я усекла, что положить парни хотели на все световые эффекты и феминаторские костюмы. Лучший способ заработать деньги — это не шоу бродвейского размаха; нет, на сцене надо быть соблазнительной и притягательной, такой, чтобы мужчины готовы были взорваться в штанах. И, прибыв на место следующих своих выступлений, в «Эл’з даймонд кабаре», я отбросила все актерские претензии. Я вновь стала стриптизершей.

Я слышала, что клуб Эла довольно высоко котируется. Но, даже несмотря на то что здесь можно было танцевать полностью обнаженной, при виде этого заведения я испытала разочарование. Это была форменная дыра (пусть и подновленная). Более того, клуб и обставлен оказался по-дурацки. Мне предстояло танцевать в какой-то яме, окруженной дорожкой для других танцоров; ограждение тянулось где-то вдалеке. Поскольку парни толпились именно у ограждения, а я находилась в центре, они не могли ни дать, ни даже просто бросить мне деньги. Прощайте, чаевые. К тому же Эл забирал пять долларов с каждого «поляроидного» снимка в обмен за предоставленную камеру и пленку (хотя все это у меня было и свое собственное).

В большинстве других клубов, где я бывала, в разгар ночи работало от тридцати до сотни девушек, но у Эла оказалось всего шесть других танцовщиц. И никаких тебе танцулек на коленях — только сцена. Что еще более странно, все парни болтались по клубу со своей собственной выпивкой. Здесь практиковалось «приходи со своим». Я попала в какую-то глушь. А с глушью у меня плохие ассоциации.

Моя раздевалка оказалась крохотной комнатушкой, сплошь исчерканной надписями от девушек, побывавших здесь прежде. Я добрых полчаса читала про дрязги, тянувшиеся целыми годами. Когда я выбежала на сцену, парни разразились воплями и свистом, как на концерте Молли Хетчет. Впервые я ощутила неистовство публики.

Со сцены я ушла с тремя скомканными долларовыми купюрами, которые швырнули с достаточной силой, чтобы они долетели до внутреннего круга. Утешилась я на «Поляроидах»: две сотни парней выстроились в очередь; снимок стоил двадцатку.

Из-за перегородки у моей раздевалки хорошо было видно сцену. Дожидаясь своего очередного выступления, я окинула взглядом клуб и увидела великолепное создание, исполняющее медленный, сексуальный танец. Когда девушка провела языком по верхней губе — с показной скромностью, но без похотливости, — я поняла, что эта малышка не из заурядных: в ней была искорка. Когда она сошла со сцены, я приблизилась к ней.