Читать «Маркс против марксизма» онлайн - страница 64

В равной мере не следует придавать серьезного значения и тем критикам этой идеи, которые поспешили сдать ее в архив, объявить исторически преодоленной, лишенной позитивного смысла. Наши либералы, гордящиеся своей европейской просвещенностью, и консерваторы, хранящие верность дореволюционной и православной России, хотя бы для видимости поинтересовались тем, чем эта идея была как для западных интеллектуалов, так и для многих поколений русской интеллигенции. В своем безоговорочном ее отрицании они равно далеки и от тех, и от других. Не все, конечно, в Европе и России защищали и защищают эту идею, но без нее нельзя составить адекватной картины ни современной общественной мысли, ни современной жизни.

Все дело в том, какими глазами смотреть на социализм — политика или ученого. Для политиков левой ориентации социализм — идеология, позволяющая формулировать им цели своей политики, для ученых — теория, подлежащая проверке на научную истинность. Идеология в любом случае служит политике, тогда как наука в основе своей независима от нее. Наиболее выдающиеся представители западного и русского марксизма, будучи, как известно, активными деятелями международного рабочего движения, прямыми участниками революционной борьбы за власть, сочетали в своем лице политиков и ученых. Это не могло не отразиться на состоянии самого учения, которое все более обретало характер не столько научной теории, сколько идеологической догмы, служащей политическим целям определенной партии.

Маркс был все же больше ученым, чем политиком, тогда как его последователи, особенно в России, были больше политиками, чем учеными. В их сознании соображения политической целесообразности часто перевешивали доводы науки, а то и прямо расходились с ними. Ближайшие друзья и соратники Маркса (такие, например, как Э. Бернштейн и К. Каутский), ставшие основателями и теоретиками Германской социал-демократической партии, сделали первый шаг на пути превращения учения Маркса в партийную идеологию, которая с их легкой руки и получила название «марксизм«. Русские же марксисты, всегда предпочитавшие живую практику революционной борьбы отвлеченным теоретическим размышлениям, завершили этот процесс. В их лице весь марксизм обрел характер более идеологии, чем науки. А большевики вообще объявили марксизм своей партийной монополией, квалифицируя остальные его разновидности как оппортунизм, реформизм, ошибочное отступление или даже злонамеренное извращение.