Читать «Минута молчания. Сборник рассказов» онлайн - страница 34

Тогда ему было только двадцать семь.

С тех пор он жил в пустоте. Нет, не жил даже, а влачил существование бесчувственной аморфной медузы. Душа истлела, вместо неё разрослась чёрная дыра, зловещая бездна, куда со страшной силой затягивались остатки его изломанной никчемной жизни. Он больше не цеплялся за неё. Зачем? Всё для него уже позади, всё умерло, всё кончено, остался только мрак неподвижности да тупая боль от незаживающей раны — там, где когда-то билось горячее сердце.

Изредка, в тёплые летние дни, погрузив его обмякшее безвольное тело в инвалидную коляску, санитары выкатывали апатичного паралитика на заросший бурьяном, неухоженный двор и час-другой возили по узким истоптанным дорожкам. Он не мог смотреть на ясное голубое небо, кое-где украшенное стайками лёгких белых облачков, на зелень листвы и буйное цветение трав, на порхание беззаботных пичуг в ветвях тополей и сирени — тогда он закрывал глаза. Теперь он их вообще редко открывал. Не хотел. То, что жизнь посмела продолжаться после той страшной трагедии, казалось ему недопустимым кощунством. Кощунством по отношению к тем, кого больше нет. Никто, никто теперь не имел права жить, дышать, радоваться, смеяться, страдать, рожать детей, строить планы, добиваться успеха! Никто, в том числе и он сам. Он и не жил, а так, подхваченный мутным потоком времени, кое-как плыл по течению подобно какому-то отбросу, всеми забытый, никому не нужный. Потому и не открывал глаз, чтобы не видеть чужой жизни.

Иногда наведывались врачи, обходили убогих, обиженных жизнью калек. У его койки долго не задерживались: здесь всё было ясно и без осмотра. Натужно сопели, вздыхали, пожимали плечами, строили соболезнующие мины, что-то черкали в своих блокнотах — и молча убирались восвояси. Позже, когда он перестал смотреть на мир и сутками напролёт лежал с закрытыми глазами, врачи и вовсе перестали его стесняться. Здесь же, у его койки, обсуждали, сколько ещё протянет этот молодой апатичный паралитик. Словно не живой человек был перед ними, а покойник. Он всё слышал, всё понимал, но никак не реагировал.

Хотел ли он умереть? Вряд ли. И не потому вовсе, что жизнь для него всё ещё сохраняла какую-то ценность, нет, всё было проще. У него вообще не осталось никаких желаний. Жизнь ли, смерть — теперь ему было всё равно. Может быть, это и спасало его от сумасшествия.

Шло время. В заведении объявился новый врач, плотный крепыш средних лет, прошедший Чечню, грубоватый, резкий, не стеснявшийся рубануть с плеча, когда больному, глаза в глаза, нужно было сказать всю правду. С него-то всё и началось.

Тот день ничем не отличался от длинной вереницы предыдущих. Как обычно, он неподвижно лежал на своей койке, прикрыв веки, ни о чём не думая, ничего не желая. Время для него остановилось, а вместе с ним и жизнь. Хлопнула входная дверь, пахнуло свежестью улицы. Врач со свитой быстро переходил от койки к койке, делая пометки в блокноте, перекидываясь скупыми словами с медперсоналом. В этой палате он был впервые, однако накануне обхода успел ознакомиться с историями болезней пациентов и потому заочно знал каждого из них.