Читать «Иисус и победа Бога» онлайн - страница 8

Том Райт

V

Автор посвящает книгу с благодарностью и любовью своей жене. Долгое время она несла горести и печали, с ней связанные, ободряла меня и помогала, несмотря ни на что. Она отдала этой работе гораздо больше, чем мы с книгой заслуживаем, и, несомненно, больше, чем я могу выразить словами.

Н. Т. Райт

Дом настоятеля,

Личфилд

14 августа 1996 года

Часть первая. Введение

Глава 1. Иисус тогда и теперь

1. Ангелы, великаны и головоломки

У силуэта есть очевидные преимущества по сравнению с полновесным портретом. Силуэт оставляет место воображению — на радость зрителю, иначе теряющему интерес. Возможно, отчасти поэтому в XX веке большинство исследователей Иисуса отошли от создания полновесных портретов. Дело даже не в том, что в таких портретах было много анахронизмов, что они рядили Иисуса в чужие и крайне неподходящие одежды. Они слишком много доказывали, не оставляя, казалось, простора фантазии, раздумью, возможно, даже вере. Не просто неверно, — скучно.

Вместо них мы увидели новый вариант via negativa:

Он приходит к нам неизвестным…

Думаю, что о жизни и личности Иисуса мы почти ничего не можем узнать…

На самом деле, историку трудно узнать что–либо об Иисусе Христе…

От нас в основном скрыт образ не только небесного, но и земного Христа… о многих важных вещах [Евангелия] не сообщают.

Написать биографию Иисуса более никому не под силу.

Не надо заблуждаться относительно волнующей, манящей силы этих силуэтов. Не надо отмахиваться от них как от плода циничного неверия. Здесь заметна должная, даже почтительная осторожность ангела, а не неуклюжая спешка глупца (в данном случае — историка). Подобно тому, как многие еврейские ученые предпочитали изучать Талмуд вместо Танаха, раввинов вместо Библии, так христианские богословы XX века тратили больше сил не на Иисуса, а на раннюю Церковь. В конце концов так казалось безопаснее. Эту почти инстинктивную и вполне понятную сдержанность существенно усилил ряд более тонких соображений. Альберт Швейцер страстно желал восстановить идею «колоссального исторического величия» Иисуса вопреки тем, кто подобно Ренану и Шопенгауэру «лишал его ореола, превращая в сентиментальную фигуру». Как вместо портрета монарха революционер вешает в классной комнате портрет нового вождя, так Швейцер сорвал сентиментальные портреты и выставил новый рисунок. Рисунок вызывающий и даже шокирующий — Иисус как пророческий гений, загадочный герой, совершенно непохожий на «современного человека», но зовущий его пройти благородной тропой, приближающей Царство. Вообще–то уже Блейк на 80 лет раньше возмущал спокойствие подобным образом. Но иное дело — слышать такое из уст высокообразованного и уважаемого преподавателя в одной из цитаделей академического богословия.