Читать «Три ялтинских зимы» онлайн - страница 23

— Мины противопехотные, с усиками. Стоят промеж кустов. Солдаты ходят, конечно, больше по дороге, но и тропками пользуются…

Первый раз Чистов хотел отправиться вместе с ним, но дядя Яша, чтобы сразу кончить разговор, сказал с нарочитой грубоватостью:

— Суди сам — на хрена ты мне нужен с кривой ногой? А если удирать придется?.. Пройдет четверть века с лишком, и Чистов напишет: «…Многие удостоились правительственных наград, их имена навечно высечены на граните, но есть еще безвестные герои, такие, как Яков Меркулов, дядя Яша… Он был из первых организаторов ялтинского подполья и, где только можно, наносил вред фашистам. Перестановкой мин в проходах к немецкой зенитной батарее на горе Дарсан Яков Меркулов уничтожил трех фашистов и восьмерых ранил. Он с самого начала был связным, разведчиком и всем, кем только нужно было быть…» Еще до того, как стать «механикером» при комендатуре, Андриан Иванович, выполняя приказ оккупационных властей, послушно явился на место своей прежней работы. Все-таки здорово, когда у человека золотые руки — всем он нужен. Наладить мельницу для гражданского населения? Пожалуйста. Пустить холодильник для господ немцев? И это можем.

— С немцами жить можно, Чистов. Деловой народ. И в коммерции понимают, — наставлял его сукин сын, ставший инженером в городской управе. — Кем ты был при большевиках? Простой работяга. А сейчас собственную мастерскую можешь заиметь. Ты, я вижу, молодец, своей выгоды не упустишь…

Чистов не спорил, соглашался — от этого сукина сына многое зависело. Он его и рекомендовал к холодильнику на бывший мясной склад горторготдела в «Цепях». Тут же, поближе к мясу, салу и колбасе, терся и отпрыск этого негодяя, ни черта в холодильниках не понимавший.

На газоне, разбитом там, где были когда-то склады, щетинилась недавно подстриженная трава; по травке лениво ходили голуби. Мимо сновал народ, спеша, кто на рынок, кто к автобусной остановке, кто в один из многочисленных здешних магазинов. Кое-кто нырял в винный подвальчик, украшенный выразительной рекламой — над входом укреплены две дубовые бочки. А рядом стоял, опираясь на палку и отрешенно глядя перед собой, высокий и все еще крепкий старик. Подъехала, фыркнув мотором, поливальная машина, но старик ничего не услышал. Тогда из кабины высунулся шофер и крикнул:

— Ты что — заснул, старый? Если выпил, топай домой. А то сейчас устрою водные процедуры… Старик удивленно оглянулся, как бы пришел в себя и двинулся вверх по улице, припадая на левую ногу. Шофер включил насос своей поливалки, и на газон брызнула, рассыпаясь радугой, струя. Да, да, здесь это было… Налаживая технику, Чистов присматривался, есть ли тут еще кто-нибудь, понимающий в этом деле. Кажется, никого. Оказавшийся главным немец Шуберт только торопил все время, объясняя через переводчицу, как важно побыстрее пустить холодильник. В нем должно было храниться мясо и для воинских частей, и для госпиталей, и даже будто бы для высокого начальства, которое командовало войсками, штурмовавшими Севастополь. Спешить по всем соображениям не следовало, и Чистов не спешил, находя все новые и новые неисправности то в компрессоре, то в трубопроводах, то еще где-нибудь. Но однажды Шуберт сказал, что русский механик не уйдет с работы до тех пор, пока холодильник не будет пущен. Как же так? Дома старуха мать и малолетняя дочка… «Кляйне тохтер, ферштэен?» Немец сначала потрепал по плечу русского мастера, говоря «Давай, давай», а потом выразительно похлопал по кобуре своего парабеллума, и разговор был закончен. Пустили холодильник, Шуберт даже привез какое- то свое интендантское начальство, чтобы похвастать этим, когда на работу к Чистову вдруг пришла смертельно испуганная жена инженера Дьякова: