Читать «Три ялтинских зимы» онлайн - страница 167

На первом же допросе заявил, что не будет говорить ничего, абсолютно ничего. И сдержал слово. Когда начали бить, потерял сознание.

Возможно, от него так сразу не отступились бы, но времени для сатанинских экспериментов и утонченных пыток не оставалось. Блокада Крыма становилась все жестче, фронт уходил по северному побережью Черного моря все дальше на запад. Херсон, Николаев, Очаков, Одесса… До арестованных сведения об этом доходили не сразу, но они видели нервозность и торопливость своих тюремщиков и палачей.

Когда в очередной раз к нижним воротам подошла машина, все в камере замерли: кто следующий?

Фамилии, фамилии, фамилии…

…— Трофимов!

Вот и пришел его час.

Вместе со всеми — уже в кузове — он напряженно ждал: куда повернет машина? Она повернула в сторону Массандровской свалки.

АРХИВНАЯ СПРАВКА.

По неполным спискам лиц, расстрелянных немецко-фашистскими оккупантами в 1941–1944 гг. в гор. Ялте, значится ТРОФИМОВ М. В. (имя и отчество полностью не указаны), 69 лет…

Основание: Ф. Р. 1289, оп. 1, д. 4.

Елизаветы Максимовны в этих списках нет — по-видимому, ее тело не опознали. Ведь в списки большей частью вносили тех, кого удавалось опознать после вскрытия могил на месте массовых казней. К этим запретным при оккупантах, окруженным страшной тайной местам потянулись после освобождения города тысячи ялтинцев и к великой радости примешались слезы и неутешное горе. Да, все в те дни слилось воедино. А вокруг, в одичавших парках, в запущенных садах бушевал терпким многоцветьем южнобережный апрель, и, как всегда, прекрасно было весеннее море.

…Пустое дело — сетовать на судьбу. Во-первых, потому, что это бесполезно, а во-вторых, не каждому и не всегда дано понять, какой была эта судьба. С Елизаветой Максимовной она повела себя в конце концов мачехой. Но, с другой стороны, разве не мечтала с девичества Лиза Муратова, встретив и полюбив человека, жить с ним, как говорится в старинных книгах, долго и счастливо и умереть в один день?.. Последнее ее желание сбылось, хоть и по злой воле.

ГЛАВА 32 И ПОСЛЕДНЯЯ

Прошло несколько лет. Иногда казалось, что война закончилась так давно, а иногда — будто совсем недавно. Еще видны были ее следы: коробки сгоревших зданий, остатки железобетонных дотов, заброшенные сельские усадьбы, запущенные виноградники, кострища на местах партизанских стоянок. Еще донашивали кителя со стоячими воротниками демобилизованные. Еще многие путались в новых названиях сел и улиц. Еще висело в стене набережной похожее на серьгу кольцо, к которому гитлеровцы крепили конец бонового заграждения, закрывавшего вход в гавань…

Но уже шумела курортная толпа на этой набережной и становилось тесновато на пляжах.

Для человека из глубинной, трудно живущей послевоенной России окунуться в атмосферу повседневной праздничности курорта было необычно. Даже если этот человек — девочка-подросток. Знакомая по самым первым воспоминаниям Ялта поворачивалась неведомой в сущности стороной. А знакомой она оказалась потому, что подростком этим была Вера Чистова.