Читать «Начало хороших времен» онлайн - страница 18

— Ты что?!. — зашипел в ярости влезший следом на сиденье, весь багровый от втаскивания меня в машину низенький и совсем уже не улыбающийся человек. — Ты что, прости меня, ополоумел, что ли?! Ты что, не узнаешь меня, а?! Володя! — Он ткнул шофера в спину. — Поехали! — И машина сразу начала выползать отсюда задом.

— А ты что? Ты зачем ахинею порешь?! — заорал я, не выдерживая, на товарища Иванова (потому что это все-таки был он). — «Я новый инспектор по распределению, — передразнил я, — вот нате дворец».

— Ти-ше, — зашипел он, стискивая изо всех сил мне руку. — Ты разве не понял, — дышал он мне в ухо, — это — закройщик! Ты разве не видел, что он из вашего дома вышел, а? Надо было хоть как-нибудь темнить на ходу.

Я поглядел на красные «Жигули» впереди нас и увидел уже за рулем «закройщика», который, повернув голову, спокойно ожидал, когда мы освободим ему наконец дорогу.

— Это у него что ж, кличка такая воровская — «закройщик»? — кивнул я на «Жигули».

— Ну, как бы тебе поточней сказать, — поморщился товарищ Иванов. — И кличка. Да и профессия. Хотя официально он в ателье не работает.

Мы — наша машина — вылезли наконец отсюда и изо всех сил помчались вверх. Я оглянулся в заднее стекло: красных «Жигулей» закройщика за нами не было — вывернул, вероятно, вниз, на набережную. А товарищ Иванов со мной рядом сидел все еще надутый, не поворачивая поднятой высоко головы в шляпе.

По-моему, Иванову лет было сильно за пятьдесят. И если это обычно, по-дружески на него смотреть, то он — лысоват, хитроват, в морщиночках, с усмешечками. Но если он уже не твой друг, тогда, конечно, совсем иная это картина: он хотя и не толстый, однако важный собой, неприступный человек; может, оттого, что держался он совершенно прямо, животом вперед, с приподнятыми, с развернутыми плечами, как многие люди совсем маленького роста, в высокой шляпе, с достоинством.

Но мне было наплевать теперь на его достоинство. Я от всего вдруг устал, мне все стало безразлично, не хочешь выкладывать «новостей вагон», черт с тобой, мне не надо, и я отвернулся вообще от него к окошку.

Но от этого, от жизни за окошком меня, скорей всего, и укачало: от длинных, наполовину синих или красных наполовину троллейбусов, которые мы обгоняли, от одинаковых равномерных столбов, от одинаковых повсюду людей и от непременных окон домов над ними. Мне до того стало плохо, что даже плакать от горя хотелось, как малому ребенку: за что вы мучаете меня, я старик, не надо больше меня мучить.

От этих слез моих я и очнулся, от толчка — машина наконец остановилась.

— Послушай! Ничего мне не надо, — обеими руками вцепляясь в Иванова, я взмолился. — Слушай, оставьте вы нас с Юрой в покое. Не нужен никакой «дворец»! Дай мне дожить в покое оставшуюся мне жизнь. Где-нибудь, где-нибудь тут, пусть в плохоньких комнатенках, стареньких, с Юрой!

— Ишь ты, Пал За-ха-рыч, — сощурившись и покачивая головой, с этакой издевкой протянул, выдергивая из моих пальцев свой рукав, товарищ Иванов. — Ишь ты, как прикипел к маль-чишке, к не-доучке, — еще подчеркнул он почему-то, издеваясь, — ишь ты! Сам-то ты человек умный, грамотный, сам себе хозяин…