Читать «Тайна моего отражения» онлайн
Татьяна Владимировна Гармаш-Роффе
Татьяна Гармаш-Роффе
Тайна моего отражения
Автор благодарит за консультации комиссара-дивизионера парижской полиции Виктора Вагнера
90-м годам нашей Истории посвящается
Я.
Я я я я я я я яяяяяяяя…
Не думайте, я не сошла с ума. Просто к своему Я привыкаю.
Хоть это и очень странно. Вот уж не думала записаться в писатели.
Это Вячеслав Сергеевич из ФСБ (вы о нем еще ничего не знаете) настоял: «У вас сюжетик в руках – чистое золото! Пишите роман, девушка, я вас порекомендую в издательствах, у меня есть связи…»
Ну и порекомендовал.
А в издательстве порекомендовали писать роман от первого лица. От моего, то есть личного лица. Весьма хорошенького, между прочим.
Я долго не понимала: это как же?
А мысли?! В романе же они нужны? Но у меня такие мысли бывают, что мне самой плохо делается от их глупости!
Да и как описывать события, которые без тебя происходили? Его, этого «я», там не было, как же оно может описывать то, чего не видело?
Но – умные люди объяснили, убедили, все сомнения развеяли.
Ну я и написала…
Часть I
Москва—Париж
Глава I
ДЕТСТВО, ОТРОЧЕСТВО, ЮНОСТЬ
(Почти как у Толстого, но очень коротко)
Жила-была я, белобрысая и худая, и звали меня Олей.
Впрочем, меня и сейчас зовут Олей, и я до сих пор жива, хоть это странно, после всего того, что со мною приключилось. За это время я несколько раз чуть концы не отдала.
Нет, неправильно, в романах пишут так: чуть не лишилась жизни.
Итак, я худая и высокая. В детстве я жутко комплексовала перед женскими портретами в Третьяковке, глядя на тонкие, нежно светящиеся лица и округлые покатые плечи, выступающие из великолепных кружев… Потому что у меня торчат косточки в плечах, а локти и коленки такие острые, что об них можно уколоться. Моя мама, полненькая хлопотунья (в кого это я уродилась такая шкетка!), с сожалением в голосе говорила: «Худышка ты моя, личико-то у тебя еще ничего, а вот тельце – как у муравья!» Бабушка моя, еще более кругленькая хохлушка, к которой я ездила в деревню под Полтавой, каждое лето горестно качала головой и называла меня «худорба», стараясь за короткое время каникул впихнуть в меня побольше сметаны и вареников. Папа мой не говорил ничего: они развелись с мамой еще в пору моего нежного детства, и поскольку он был человеком сильно пьющим, то не интересовался ничем, кроме водки.
Но мне повезло: подоспела мода на худых, и ближе к концу школы я стала самой модной девочкой не только в классе, но и в школе.
Конечно, не только потому, что я была худая. Я была еще высокая. И льняные – некрашеные, заметьте! – волосы спадали по моим худым плечам пышной гривой. Да и глаза у меня ничего… Голубые. Ресницы-то белые, брови тоже, и до старших классов я была бесцветная, как моль. Но потом освоила технику макияжа и…
Свежевылупившаяся грудь уже круглилась под моей белой кружевной кофточкой, которую я нахально выдавала за «пионерскую». А короткая юбка открывала почти всю длину моих стройных и слегка голубых ног – кожа у меня белая и тонкая, и вены через нее просвечивают, как через капрон. Но летом под загаром не заметно, а зимой под чулками не видно. Кажется, это был последний год пионерских форм и пионерии вообще.
