Читать «Бешеный прапорщик: Вперед на запад» онлайн - страница 120

– Так вы же все добровольно в плен сдались. Значит, знали, на что шли.

– Так, вашбродь, дурни были. Наслушалися… всяких агитаторов. Што, мол, у германца и в плену-то лучшее, чем в полку будет, што начальства с етими… как их… кипиталистами, во… на нашей кровушке деньгу зашибают… Вот и пошли сдаваться…

М-дя, знакомая картина… Наверное, всё-таки стоит революционную агитацию приравнять к диверсиям. Со всеми вытекающими…

– А нынче умными стали?

– Так точно, вашбродь, цельный год ума набирались, – солдат продолжает под нестройный гул голосов.

– Ладно, хре… Кх-м… Бог с вами. Буду составлять рапорт начальству, укажу, что при обороне города вы лихой штыковой атакой опрокинули неприятеля, заставив того отступить… Остаётесь здесь и далее, держите оборону, если что, – вестового на станцию, мы поблизости… – Далекий паровозный гудок заставляет замолчать на середине фразы, затем отдать поспешное указание. – Всё, Федоскин, командуй дальше!..

Делается это всё на бегу, потому что гудки со стороны станции повторяются, складываясь в очень интересную мелодию!.. Не успеваю до конца закрыть бронедверку, как броневик уже набирает ход. А я слушаю через распахнутую амбразуру: «Та-а. Та-а. Та. Та. Та-а. Та. Та. Та. Та-а. Та. Та-а…»

Глава 23

Броневагон наконец-то проходит входную стрелку Полесской и, плавно тормозя, останавливается возле перрона, на котором уже изнывает в ожидании Пепеляев.

– Денис Анатольевич, дозор доложил, что эшелон прошёл семафор, двигается медленно, с зажженными фонарями и постоянно выдает гудком какой-то сигнал. Кто в вагонах – не разобрать. Петр Григорьевич, как и договаривались, отправляет его в тупик, на склады. Пулемёты и резерв уже на месте.

– Хорошо, Анатолий Николаевич, пойдёмте туда. Предосторожность излишней не бывает, но сейчас, кажется, это – не тот случай.

– С чего вы взяли? Может быть, германцы таким образом хотят ввести нас в заблуждение.

– По гудкам понятно, уж больно интересную комбинацию выводит…

Паровоз втягивает состав между кажущимися безлюдными рампами и, окутавшись паром, останавливается. Возникает ощущение нездорового дежавю – точно так же встречали фон Керна. Хоть умом и понимаю, что это – свои, всё равно как-то не по себе.

Дверь первого вагона открывается, и из него, держа винтовки наготове, выскакивает несколько бородачей в таких знакомых и родных русских гимнастерках. Выхожу из-за укрытия и иду к ним. Внутри немного ёкает, когда они, заметив движение, целятся в меня, но, разглядев форму и погоны, опускают стволы и обращаются к кому-то внутри вагона. Через секунду рядом с ними возникает фигура знакомого уже командира 42-го Сибирского стрелкового полка полковника Степаненко, приветственно машущего рукой.

– Отбой тревоге! Свои! – оборачиваюсь назад и кричу Пепеляеву: – Анатолий Николаевич, встречайте своё любимое начальство!

Двери теплушек и ворота складов распахиваются почти одновременно, с обеих сторон вываливают бойцы, и начинается радостный гомон братьев по оружию. Тем временем вместе с Пепеляевым подходим к полковнику, стоящему в окружении своих штабных.