Читать «Лезвие Эры» онлайн - страница 101

Максим — там внутри, в самом сердце этого кошмара, на дне темного омута…

Девочка рванула к забору. Движения давались нелегко, словно она передвигалась сквозь толщу воды по морскому дну, а ноги при каждом шаге будто увязали в мокром песке. Дом не становился ближе, но Эра не желала сдаваться, старалась изо всех сил, не обращая внимания на бестолковость изнурительной ходьбы на месте.

Вдруг земля под ногами зашевелилась, как будто это была и не земля вовсе, а миллионы серых крыс, что разом пробудились ото сна, бросились врассыпную. Низенький забор утонул в сером хаосе, и дом начал приближаться.

Спустя миг девочка стояла у самой двери. Со всей силы она ударила кулаком по деревянной поверхности, но это было необязательно. Дом был не против гостей. Неведомая сила подхватила хрупкое тело как осенний лист, и словно сквозняком втянула его внутрь. Заглотав свою добычу, дверь за спиной с шумом захлопнулась. Кошмарный сон, будто напуганный самим собой или чем-то иным, съежился, сжался до размеров сумеречной прихожей. Внутри не было света, но знакомая обстановка прорисовывалась в колдовском мраке. У серых стен копошились черные тени, казалось, вот-вот они отлипнут от стен и окрепнут в плоть. В безумном танце теней было что-то зловещее и отчаянное. Но кто эти тени: несчастные неприкаянные души или демоны этого антрацитового ада? От чего они сотрясаются: от страха или от немого смеха? Эра почувствовала себя птицей, пойманной в силок.

«Максим», — одними губами произнесла она, голос застрял в горле. Девочка позабыла о том, что пришла спасти парня, и сама, превратившись в жертву, звала на помощь: «Максим!».

На зов откликнулся неслышимый, но уловимый шорох во тьме. Эра сделала неуверенный шаг, и её нога столкнулась с мягким, но неподвижным препятствием. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия, глаза были готовы увидеть ужасное. Девочка опустила голову, и в этот момент кошмар стал более отчетливым, чем был раньше. У её ног лежало распростертое тело молодого человека. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — парень мертв.

Максим лежал на спине, на нем были лишь одни брюки. В темноте словно светилось его безжизненное бледное лицо и худощавый голый торс. Справа на груди вдоль выделяющихся ребер тянулась длинная рана. Ровные края раны свидетельствовали о том, что грудь была вспорота острым предметом, точно хирургическим инструментом. Каким жалким, ничтожным, беспомощным выглядело это тело. Где же та импульсивная жизнь, что была в нем? Неужели душа так хрупка и прихотлива, что не может долго оставаться в изувеченных тканях и тут же покидает бренное тело через открытую рану? Эра опустилась на колени, едва не вплотную приблизила глаза к порезу на груди, не желая смириться с материальностью этой жирной окровавленной пиявки.

Запекшаяся по краям кровь, белесые кости — всё выглядело более реальным, чем на фотографиях маминой медицинской энциклопедии. Серовато-розовое, покрытое черными прожилками легкое напоминало вату, торчащую из рваного плюшевого медвежонка. Да и широко открытые глаза Максима были не человеческими, а кукольными: круглые, выпуклые, тёмные, как два омута.