Читать «Караван в Хиву» онлайн - страница 178

– О мудрейший повелитель Хорезма! Что может быть благороднее и важнее, чем мир между нашими народами? Два дружных соседа в беде и одним куском лепешки насытятся; враждующим же и никчемного песка в пустыне не поделить поровну. С таким вот пожеланием и снаряжал нас и российский караван в далекую дорогу господин оренбургский губернатор. О том же и письма его были к пресветлому хану.

Тяжело выдохнул рядом с Данилой Рукавкиным Малы-бай и чуть слышно одобрительно поцокал языком.

Каип-хан некоторое время молча смотрел на сгрудившихся перед ним купцов, словно решал их судьбу.

– Утяган-бек, прими письма и прошение у кутидора Якуб-бая, – вдруг негромко проговорил он, потом добавил: – А теперь все идите.

Хан поднялся и в сопровождении телохранителей неслышно удалился. Стражники увели сначала Якова Гуляева, а потом проводили купцов в просторный двор и через двойные ворота.

В ответ на многострадальный взгляд Родиона Михайлова: ну что, какова была встреча от хана? – Данила молча, в гнетущем состоянии неопределенности, развел руками, будто хотел сказать часто повторяемую на Руси присказку: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!»

Родион сумрачно надвинул мурмолку на светлые выгоревшие брови и уточнил:

– Впустую, выходит? Потянет еще эту канитель хан Каип…

– Посмотрим, братья, во что обернется купеческое хождение во дворец. Но думается мне, что хан Каип теперь совет будет держать со своими вельможами, коль скоро тут же не нашелся, как распорядиться нашей судьбой, – пояснил Данила. – Будем ждать, вдруг да переменятся ветры над Хорезмской землей.

– Савсем, однака, понятна, чуть-чуть, – весело изрек Аис Илькин. Данила, а за ним и остальные караванщики дружно рассмеялись этой шутке, и будто тяжкий груз наконец-то свалился у каждого с души. Приободренные решением хорезмийских купцов уплатить деньги вместо хана, с пожеланием добрых известий из Таш-хаули, разошлись по своим далеко не временным уже пристанищам.

Хотя и ждали, а все же неожиданным был для россиян приход Якуб-бая и шигаула к ним на следующий же день. Хивинцев угостили сытным обедом, а к чаю щедро выставили привезенные еще с собой сладости. Сапарбай, предвкушая богатые подарки от «ференги урусов», щедро черпал серебряной ложечкой душистый мед, прихлебывал чай и, смешно склонив голову к правому плечу, блаженно, словно ребенок-сладкоежка, причмокивал и от удовольствия жмурил раскосые глаза.

Когда покончили с традиционным чинным и молчаливым чаепитием, Якуб-бай наконец-то расслабился, наклонился над пустыми пиалами и, хлопнув Данилу по колену, заговорил.

Григорий Кононов, покашливая в кулак и возбуждаясь от услышанного все сильнее и сильнее, переводил:

– Сегодня поутру купец Якуб-бай был приглашен в ханский Таш-хаули. И подивило его сразу то, что хивинские беки улыбались ему, будто бы снова появился возле Каип-хана живой советник Куразбек. Готовьте, Данила, и вы, честное купечество, большие подарки для ханских вельмож. Якуб-бай говорит: надо, чтобы первый робкий шаг ребенка поскорее превратился в твердую поступь батыра.