Читать «Всемирная история. Т. 6 Римский период» онлайн - страница 58

Следует заметить, что в первые дни своего правления, Тиберий прибегнул к той же политике, что и его приемный отец — Октавиан Август. В доказательство этого приведем цитату из Корнелия Тацита:

«На одну из бесчисленных униженных просьб, с которыми сенат простирался перед Тиберием, тот заявил, что, считая себя непригодным к единодержавию, он, тем не менее не откажется от руководства любой частью государственных дел, какую бы ему ни поручили. Тогда к Тиберию обратился Азиний Галл: „Прошу тебя, цезарь, указать, какую именно часть государственных дел ты предпочел бы получить в свое ведение?“ Растерявшись от неожиданного вопроса, Тиберий не сразу нашелся; немного спустя, собравшись с мыслями, он сказал, что его скромности не пристало выбирать или отклонять что-либо из того, от чего в целом ему было бы предпочтительнее всего отказаться. Тут Галл (по лицу Тиберия он увидел, что тот раздосадован) разъяснил, что со своим вопросом он выступил не с тем, чтобы Тиберий выделил себе долю того, что вообще неделимо, но чтобы своим признанием подтвердил, что дело государства едино и должно управляться волею одного. Он присовокупил к этому восхваления Августу, а Тиберию напомнил его победы и все выдающиеся в течение стольких лет свершения на гражданском поприще. Все же он не рассеял его раздражение, издавна ненавистный ему, так как, взяв за себя Випсанию, дочь Марка Агриппы, в прошлом жену Тиберия, он заносился, как казалось Тиберию, выше дозволенного рядовым гражданам, унаследовав высокомерие своего отца Азиния Полиона.

После этого говорил Луций Аррунций, речь которого, мало чем отличавшаяся по смыслу от выступления Галла, также рассердила Тиберия, хотя он и не питал к нему старой злобы; но богатый, наделенный блестящими качествами и пользовавшийся такой же славой в народе, он возбуждал в Тиберии подозрения, ибо Август, разбирая в своих последних беседах, кто, будучи способен заместить принцепса, не согласится на это, кто не годясь на это, проявит такое желание, а у кого есть для этого и способности, и желание, заявил, что Миний Лепид достаточно одарен, но откажется, Азиний Галл алчен, но ему это не по плечу, а Луций Аррунций достоин этого — и, если представится случай, дерзнет. В отношении первых двоих сообщения совпадают, а вместо Аррунция некоторые называют Гнея Пизона. Все они, за исключением Лепида, по указанию принцепса были впоследствии обвинены в различных преступлениях. Квинт Гатерий и Мамерк Скавар также затронули за живое подозрительную душу Тиберия: Гатерий — сказав: „До коли же Цезарь, ты будешь терпеть, что государство не имеет главы?“ А Скавар — выразив надежду на то, что просьбы сената не останутся тщетными, раз Тиберий не отменил своей трибунской властью постановление консулов. На Гатерия Тиберий немедленно обрушился, слова Скавара, к которому возгорелся более непримиримой злобой, обошел молчанием. Наконец, устав от общего крика и от настояний каждого в отдельности, Тиберий начал понемногу сдаваться и не то чтобы согласился принять под свою руку империю, но перестал отказываться и тем самым побуждать к уговорам. Рассказывают, что Гатерий, явившись во дворец, чтобы отвести от себя гнев Тиберия и бросившись к коленям его, когда он проходил мимо, едва не был убит дворцовой стражей, так как Тиберий, то ли случайно, то ли наткнувшись на его руки, упал. Его не смягчила даже опасность, которой подвергся столь выдающийся муж; тогда Гатерий обратился с мольбой к Августе и лишь ее усердные просьбы защитили его.