Читать «В синих квадратах моря» онлайн - страница 7

Но скоро ли освободится командир? Зубравин заглянул в радиорубку. Крылов в радиоприемнике менял лампы. Вот он закрыл блок, включил питание. Из наушников бурным потоком хлынула морзянка.

— Теперь голосок у него звонкий! — Крылов выключил сеть, и все стихло. — Дело мастера боится. Верно, товарищ мичман?

Зубравин почесал щеку:

— Игорь, а кто это утром к вам на КПП приходил?

Крылов насупился:

— Танюша…

Мичман давно приметил, что ходит Крылов куда-то. Не ускользнуло от его глаз и то, что нередко матрос возвращался на корабль грустный и даже злой. В такие минуты к нему не подходи — станет грубить, а Зубравин сам никому не грубил и не терпел этого от других.

— Больно ты влюбчивый, Крылов. А бабы — народ хитрый. Смотри, сорвешься с якоря.

Крылов усмехнулся:

— Вы это лучше боцману скажите. Фрося все на танцульках…

— Трепач ты, Крылов, — с укоризной бросил Зубравин. — Пустомеля. Так не трудно и хорошего человека обидеть, а Захар с Фросей сам поладит.

Он сказал это тихо, потому что неподалеку боцман Коржов красил леерную стойку. Степану даже стало жаль ого. Вчера Коржов поссорился с женой. (Живут они рядом, на корабельной стороне). Захар в море — она на танцы. Как-то Степан сказал ей: «Ты как балерина, Фрося. Все танцы и танцы. Не любишь, видать, Захара». Она стрельнула в него глазами: «Без любви детей не рожают, Степа. А я ему сына подарила… Веселинка во мне есть, потому и охоча до танцев».

Зубравин знал, что Захар любит жену. Любит до боли. Бывало, Фрося допоздна где-то ходит, он ждет ее, весь кипит, а вернется — не может ничего сказать. Она подскочит, поцелует его. «Милый, ты так устал!», и Захар уже отходит.

У трапа показался капитан 2 ранга Серебряков.

— Степан Федорович, зайдите ко мне.

Они вошли в каюту. Командир бросил фуражку на диван, снял шинель. От его чисто выбритого лица пахнуло одеколоном. Высокий, чуть сутулый, с черными усами, он выглядел мужественным. Раньше Серебряков занимался боксом.

— Домой собрались?

— Оля прихворнула, — смутился Зубравин.

Серебрякову стало неловко: на днях мичман просился на берег, а он не пустил его. Конечно, формально он прав: корабль уходит в море, и все люди должны быть на местах. Но если по-человечески? А вдруг у тебя самого, Серебряков, заболеет жена? Как бы ты поступил? Строг ты, старик, строг. Надо бы помягче.

Жену мичмана, Ольгу Ивановну, Серебряков знал хорошо. Знал он и о том, что у нее больное сердце. Всякий раз, как увидит Ольгу Ивановну, слегка наклонится в знак привета и непременно спросит: «Как живется, Оля?» Она ответит: «Спасибо, Василий Максимович, хорошо. Вот только мой редко дома бывает, все в морях». Серебряков как бы в шутку скажет: «Все мы ракушкой присосались к кораблю, он наш дом».