Читать «Обед с режиссером» онлайн - страница 26

Марк Эзрович Виленский

Три свидания с поэзией

Прослыть поэтом приятно и почетно. Вот почему по редакционным коридорам бродят тоскливые стайки пришлых людей со стихами за пазухой. Их мечта и цель — просунуть в печать свои рифмованные творения (иногда не свои). Еще не признанные миром гении тычутся не в те двери, пока их наконец не посылают по верному адресу — к литсотруднику, специально натасканному отличать чистые бриллианты поэзии от графоманских стекляшек.

Работа у него непростая — народ идет всякий, с разными норовами. Одно удовольствие, например, иметь дело с весельчаком-налетчиком.

I

Этот влетает в кабинет восторженный и лучезарный.

— Здрасьте вам!

— Привет.

— Стишками вы занимаетесь?

— Я.

— Читайте, завидуйте. По-моему, получилось во! — и протягивает мятый тетрадный листок в линеечку.

Литсотрудник читает:

Вдоль маленьких домиков белых акация душно цветет. Хорошая девочка Лида на улице Южной живет…

— Ну как? — сияя, спрашивает весельчак-налетчик. — Ведь правда здорово, признайтесь?

— Действительно здорово, — признает литсотрудник.

— Хоть сейчас в печать? — улыбится налетчик.

— Нет. Это уже было.

— Ну да?! Да я к вам первому! Как написал, так сразу к вам.

— Понимаете, в чем трагедия, — до вас эти стихи уже один раз написал Ярослав Смеляков.

— Не может быть! А у него дальше тоже: «Ее золотые косицы затянуты, будто жгуты»?

— Представьте, и у него так же.

— Ну, дела… Когда же он успел?

— Давненько. Лет тридцать назад.

Весельчак-налетчик ничуть не тускнеет.

— Бывают же такие феноменальные совпадения! Подумать только! А можно я еще что-нибудь накатаю и принесу?

— Валяйте. Катайте. Если вас не затруднит, накатайте, пожалуйста «Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты».

— Хорошо, попробую. Чао!

Он смеется весело и нахально. Он знает, что разгадан, но это его не удручает и не пугает. Да и чего ему пугаться? Под суд его не потащат, милицию не вызовут — для этого редакция слишком интеллигентное учреждение.

II

Чугунок — это совсем другое дело. Он пишет сам, но от этого никому не легче. Наоборот, еще хуже. Чугунок невежествен и бездарен. Его таран — демагогия. Чугунок хмур и серьезен. Смотрит зло и подозрительно. Рот искривлен. На лице написано острое отвращение к редакционному люду.

— Стихотворение тут кому показать можно?

Многоопытный литсотрудник сразу смекает, что ближайшие полчаса будут не самыми радостными в его жизни.

— Садитесь, пожалуйста. Показывайте, что у вас.

Чугунок достает из потасканного школьного портфельчика захватанный, изрядно помятый листок. На нем убористо, без интервалов, натюкано на подслеповатой машинке:

Шумит завод и план дает. Машины крутятся ударно. Продукция со знаком                                     качества идет Без штурмовщины,                                 не пожарно. А в сельских наших                                  местностях Комбайны жнут на высоких                                                 скоростях. Я на родных люблю                                   просторах Цветочки белые в лугах, На них у них сидеть люблю И славлю местность свою…