Читать «Полесский шаман» онлайн - страница 85

Каждая клеточка тела трепещет, сопротивляясь концу, но душа, ведомая своим намерением, толкает человека в пропасть. Тело сопротивляется. Наконец, поддавшись импульсу, душа срывает все тормоза, и прыгает вниз. Или отталкивает табуретку. Тело хочет жить! Жить! Ангел-хранитель безмолвно кричит от боли и жалости. Но поздно. Конец.

Такой душе нет места в теле Господнем. Нет смысла держать ее в аду. Ад не для наказания, а для очищения. Душа же самоубийцы, как отрицающая жизнь, просто уничтожается.

— То есть как, уничтожается? Полностью, что ли? По настоящему, как смерть?

— Именно.

— Жесть… А у нас столько людей убивают сами себя.

— Угу, веселого мало. Более того, человек, умерший от последствий пьянства и курения, тоже может с натяжкой считаться самоубийцей. Не знаю, что решат там наверху. Но квасят у нас безбожно, сам знаешь.

— В смысле, поясни?

— Алкоголь — это яд, убивающий медленно. Клетку за клеткой. Как вода точит камень, он разлагает печень, мозг, сердце. Например, умирает пьяница от цирроза. Годами он травил себя. Травил, травил, пока не помер. Самоубийца.

Лишь в одном случае самоубийство не считается таковым — когда человек отдает жизнь за други своя. Посол, кусающий ампулу с ядом, чтобы не выдать секреты под пыткой. Солдат, бросающийся грудью на амбразуру. Простой человек, спасающий тонущих подростов из реки. Все они хотят жить, и отдают свои жизни вынужденно. Это не самоубийство. Это жертва. А жертва — дело богоугодное. Она списывает многие грехи.

Так что, — сказал, приподнимаясь, Сергей, — если уж совсем невмоготу стало, дуй в горячую точку. Выбирай правую сторону, автомат в зубы, а дальше уж как повезет. Быстро научишься ценить каждую минуту. А помрешь, так хоть душу пожалеешь.

Он спрыгнул на землю. Я собрал остатки еды, засунул блокнот и ручку в котомку, и спустился вслед за ним. Солнце нависло над деревьями и уже не печет. Потянуло прохладой. Трактора уже свинтили, пролысив дальний конец поля почти до середины.

Мы вернулись на тропинку. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь листву и красили красными пятнами стволы с другой стороны дорожки.

— Есть у меня одно предположение, — произнес Сергей. — Существует небольшая вероятность, что колдунство — это трансформированная, чудом прошмыгнувшая к нам душа самоубийцы, что прячется здесь от гнева Господня. Уж очень оно боится покидать даже не наш мир, а просто людские тела. Смертельно боится. Увы, я не могу этого утверждать. Ни душа, ни колдунство ничего не говорят мне на этот счет.

Сергей снова погрузился в молчание. Несколько минут мы шли домой, сохраняя безмолвие. Сегодня я получил достаточно много интересной информации. Слишком много. Знание перекручено у меня в голове. Уйдет уйма времени, чтобы осмыслить, понять и осознать многие моменты. Сейчас хоть бы правильно все записать. Быстрей бы придти домой.

— Вадим, — нарушил Сергей молчание, — то, что я рассказал тебе, предназначено только для твоих ушей. Не стоит включать данную тему в книгу.