Читать «Будем как солнце! (сборник)» онлайн - страница 50

Марево

Мутное марево, чертово варево,Кухня бесовская в топи болот.Эта земля, говорят, государева?Царский ли здесь, не исподний ли плод?Дымное яблоко шаром багрянится,Ткнешь в него, – вымахнет душный огонь.Яблоко пухнет, до неба дотянется.Небо уж близко. Но неба не тронь.Тронешь, – уходит. Шатнулось провалами.Адское яблоко стало как гриб.Низится, пляшет порывами шалыми.Вправо и влево захват и загиб.Вот покатилось полями, равниною, –Выжжено поле, равнина суха.Малые дети питаются тиною,Взрослым достались объедки греха.Только в болотах похлебка есть мутная.Голод с большими глазами идет.Скачет бессонница, ведьма беспутная,Ищет на ужин куриный помет.Снова раскрасясь густыми румянами,Яблоко пухнет пышней и грузней.Мечется шаром над мертвыми странами.Мутное пламя на тысячу дней.

6 сентября 1921

Из книги

«Моё – ей»

Россия

1924

Царьки лесные

Царьки лесные – они смешные, они чудные, как угольки.Тут засмеются, там обернутся, и вдруг зажгутся поверх реки.Вернутся в глуши, наденут лики, на каждом важен его убор.Один – как травка, другой – пиявка, тот – птичка славка, тот – мухомор.Тот землемером скользит по листьям, складной аршинчик зеленый – он.Листок измерить – большое дело, во всем есть мера, везде закон.А та ведунья, что в далях луга, ширяя, смерит всю ширь лугов,Хоть не супруга, но всё, летая, она подруга лесных царьков.А та – из стаи немых пророчиц – вся в сарафане из серебра,Зовут рыбешкой, зовут плотицей, зови царицей: давно пора.И не подумай, что две улитки свои засидки замедлят зря.Слюнявя тропку, они слагают псалмы во славу и в честь царя,Того, чьи слуги – царьки лесные, кем жив зеленый испод листа,Кому – хваленье, благодаренье, и вознесенье, и высота.

Гармония гармошки

Я люблю гармошки пьянойВ явном всклике тайный бред.Зимний вечер. Час багряный.Ткань загадок и примет.Нет ни звука, нет ни шага,Нет снежинки без того,Чтоб не вспыхнула отвагаВ том, кто любит торжество.Этот Месяц тонкорогий,Слева слезы, справа смех,Мне, идя своей дорогой,Обещает он успех.Я его увидел прямоВ выси нежно-голубой.Знаю я, что и без храмаОбвенчаюсь я с тобой.Ни тебе, ни мне не нужноОбручальное кольцо,В час, как с ветром я содружноНа твое взойду крыльцо.Разве ты не усмехнуласьВ миг, когда я был певуч?Разве шатко не качнуласьТень, бегущая от туч?Разве заяц в снеге беломСказку нам не наследил?Разве царственным пределомНе проходит хор светил?Разве буйная гармошкаНе пропела в ночь рассказ,Что умеем мы немножкоБрызнуть Вечностью в наш час?

Воистину

Мне хочется грусти утонченно-нежной, которой минувшего жаль.Вся в кружеве черном, с улыбкой печальной, она открывает мне даль.Из комнаты тесной, где стынут портреты, она отворяет мне дверь.Туда, где не спеты живые заветы, все – завтра и только – теперь.Повисли сережки березы плакучей, на иве желтеют цветы.Христосуясь с милым, «Воистину!» молвив, мне душу овеяла ты.«Воскресе! Воскресе!» В церковной завесе все складки вещали о том.В усадьбе, и в саде, и в поле, и в лесе весь воздух был полон Христом.Из черной земли, из разъятой, богатой, дышала воскресшая весть.Зеленые травки качались, встречались, в лучах расцвечались, не счесть.Малиновка пела, скворцы суетились, от ласточки – каждой избойКак будто владело не горе, не дело, а щебет и сон голубой.Кто мог бы подумать, что древле распятый узнает распятье опять,Что жизни и жизни порвутся напрасно, кровавую примут печать.Ты, с кроткой улыбкой, вся в облаке черном, зажги безглагольно свечу.И молви, когда же не тенью пойду я, а к новым лучам по лучу,Когда истощатся бесовские дымы, в которых вся жизнь – водоверть?И молвлю «Воскресе!», воистину слыша, что смертью исчерпана смерть.