Читать «Будем как солнце! (сборник)» онлайн - страница 10

До последнего дня

Быть может, когда ты уйдешь от меня,Ты будешь ко мне холодней.Но целую жизнь, до последнего дня,О друг мой, ты будешь моей.Я знаю, что новые страсти придут,С другим ты забудешься вновь.Но в памяти прежние образы ждут,И старая тлеет любовь.И будет мучительно-сладостный миг:В лучах отлетевшего дня,С другим заглянувши в бессмертный родник,Ты вздрогнешь – и вспомнишь меня.

Правда

А правда пошла по поднебесью.

Из Голубиной книги

Кривда с Правдою сходились,Кривда в споре верх взяла.Правда в солнце превратилась,В мире чистый свет зажгла.Удалилась к поднебесью,Бросив Кривду на земле,Светит лугу, перелесью,Жизнь рождает в мертвой мгле.С той поры до дней текущихТолько Правдой и живаМеж цветов и трав цветущихЖизни грусть – плакун-трава.С той поры на синем море,Там, где вал непобедим,Правды ждет с огнем во взореПтица мощная Стратим.И когда она протянетДва могучие крыла,Солнце встанет, море грянет:«Правда, Правда в мир пришла!»

Пройдут века веков

Пройдут века веков, толпы тысячелетий,Как тучи саранчи, с собой несущей смерть,И в быстром ропоте испуганных столетийДо горького конца пребудет та же твердь, –Немая, мертвая, отвергнутая богом,Живущим далеко в беззвездных небесах,В дыханьи вечности, за гранью, за порогомВсего понятного, горящего в словах.Всегда холодная, пустыня звезд над намиОстанется чужой до горького конца,Когда она падет кометными огнями,Как брызги слез немых с печального лица.

Ноябрь 1896

Сфинкс

Среди песков пустыни вековойБезмолвный Сфинкс царит на фоне ночи.В лучах луны гигантской головойВстает, растет, – глядят, не видя, очи.С отчаяньем живого мертвеца,Воскресшего в безвременной могиле,Здесь бился раб, томился без конца, –Рабы кошмар в граните воплотили.И замысел чудовищной мечтыСредь вечности, всегда однообразной,Восстал – как враг обычной красоты,Как сон, слепой, немой и безобразный.

‹1897›

Равнина

Как угрюмый кошмар исполина,Поглотивши луга и леса,Без конца протянулась равнинаИ краями ушла в небеса.И краями пронзила пространство,И до звезд прикоснулась вдали,Затенив мировое убранствоМонотонной печалью земли.И далекие звезды застылиВ беспредельности мертвых небес,Как огни бриллиантовой пылиНа лазури предвечных завес.И в просторе пустыни бесплодной,Где недвижен кошмар мировой,Только носится ветер холодный,Шевеля пожелтевшей травой.

Декабрь 1896

Дон-Жуан

(Отрывки из ненаписанной поэмы)

But now I am an emperor of a world, this little world of man. My passions are my subjects.

Turner

Но теперь я властитель над целым миром, над этим малым миром человека. Мои страсти – мои подданные.

Тернер

1

La luna llena … Полная луна…Иньес, бледна, целует, как гитана.Te amo… amo … Снова тишина…Но мрачен взор упорный Дон-Жуана.Слова солгут – для мысли нет обмана, –Любовь детей – она ему смешна.Он видел всё, он понял слишком раноЗначение мечтательного сна.Переходя от женщины продажнойК монахине, безгрешной, как мечта,Стремясь к тому, в чем дышит красота,Ища улыбки глаз бездонно-влажной,Он видел сон земли – не сон небес,И жар души испытанной исчез.

2

Он будет мстить. С бесстрашием пиратаОн будет плыть среди бесплодных вод.Ни родины, ни матери, ни брата.Над ним навис враждебный небосвод.Земная жизнь – постылый ряд забот,Любовь – цветок, лишенный аромата.О, лишь бы плыть – куда-нибудь – вперед, –К развенчанным святыням нет возврата.Он будет мстить. И тысячи сердецПоработит дыханием отравы.Взамен мечты он хочет мрачной славы.И женщины сплетут ему венец,Теряя всё за сладкий миг обмана,В проклятьях восхваляя Дон-Жуана.

3

Что ж, Дон-Люис? Вопрос – совсем нетрудный.Один удар его навек решит.Мы связаны враждою обоюдной.Ты честный муж, – не так ли? Я бандит?Где блещет шпага – там язык молчит.Вперед! Вот так! Прекрасно! Выпад чудный!А, Дон-Люис! Ты падаешь? Убит.In pace requiescat. Безрассудный!Забыл, что Дон-Жуан неуязвим!Быть может, самым адом я храним,Чтоб стать для всех примером лютой казни?Готов служить. Не этим, так другим.И мне ли быть доступным для боязни,Когда я жаждой мести одержим!

4

Сгущался вечер. Запад угасал.Взошла луна за темным океаном.Опять кругом гремел стозвучный вал,Как шум грозы, летящей по курганам.Я вспомнил степь. Я вижу за туманомУсадьбу, сад, нарядный бальный зал,Где тем же сладко-чувственным обманомЯ взоры русских женщин зажигал.На зов любви к красавице-княгинеВошел я тихо-тихо, точно вор.Она ждала. И ждет меня доныне.Но ночь еще хранила свой убор,А я летел, как мчится смерч в пустыне,Сквозь степь я гнал коня во весь опор.

5

Промчались дни желанья светлой славы,Желанья быть среди полубогов.Я полюбил жестокие забавы,Полеты акробатов, бой быков,Зверинцы, где свиваются удавы,И девственность, вводимую в альков –На путь неописуемых видений,Блаженно-извращенных наслаждений.Я полюбил пленяющий развратС его неутоляющей усладой,С его пренебреженьем всех преград,С его – ему лишь свойственной – отрадой.Со всех цветов сбирая аромат,Люблю я жгучий зной сменить прохладойИ, взяв свое в любви с чужой женой,Встречать ее улыбкой ледяной.И вдруг опять в душе моей проглянетКакой-то сон, какой-то свет иной,И образ мой пред женщиной предстанетОкутанным печалью неземной.И вновь ее он как-то сладко ранит,И вновь – раба, она пойдет за мнойИ поспешит отдаться наслажденьюВосторженной и гаснущею тенью.Любовь и смерть, блаженство и печальВо мне живут красивым сочетаньем,Я всех маню, как тонущая даль –Уклончивым и тонким очертаньем,Блистательно-убийственным, как стальС ее немым змеиным трепетаньем.Я весь – огонь, и холод, и обман,Я – радугой пронизанный туман.