Читать «Заблуждения сердца и ума» онлайн - страница 75

— Может быть, вы и правы, — сказала она, — но за одну минутку счастья, о котором вы говорите, они платят долгими днями тревоги и страха; а как часто к тревоге за далекого друга примешивается сомнение в его верности! Как сохранить веру в его постоянство, когда его нет рядом? Ведь он может утомиться длительной борьбой, станет искать развлечений, потом привыкнет и привяжется к другой и забудет прежнюю любовь,

— Потерять любимого — такое несчастье может случиться не только из-за разлуки и нового увлечения, — сказал я, — и самые счастливые влюбленные, которым ничто не препятствует, могут изменить друг другу.

— Как трудно сохранить любимого! — заметила она. — Я не устаю удивляться, как женщины не боятся отдать свое сердце.

— То же самое можем сказать и мы, — ответил я. — Не думаю, чтобы женское сердце было более постоянно в любви, чем наше.

— А я могла бы без труда доказать обратное, — сказала она с улыбкой, — но предпочитаю оставить вас в приятном заблуждении. Не стоит вас опровергать; ваше мнение даже лестно для женщин.

— А я устроен иначе, — возразил я, — и был бы счастлив, если бы сумел разубедить вас.

— Это было бы не так легко сделать, — сказала она, чуть покраснев.

— Увы, я слишком хорошо это знаю, — воскликнул я, — и совсем не надеюсь на такое счастье.

— Но если бы вы даже опровергли мое мнение, — сказала она, смутившись, — все это слишком немного значит для вас; не понимаю, на что вам разуверять меня? Впрочем, я твердо держусь своего убеждения и, боюсь, никогда не смогу от него отказаться.

— Вы не сохраните его навсегда, поверьте!

— Ваше предсказание не пугает меня, — сказала она, рассмеявшись: — я очень упряма; и если от твердости во мнениях зависит все счастье моей жизни, ничто не сможет меня поколебать.

— У меня тоже есть все основания страшиться неверности, — сказал я, — но я не так тверд, как вы; и если бы даже я был во сто крат тверже, все равно — одного вашего взгляда было бы достаточно, чтобы я забыл все свои предубеждения.

Увлеченный своей любовью, я уже готов был до конца открыться мадемуазель де Тевиль, но в эту минуту госпожа де Люрсе, закончив чтение какого-то письма, показанного ей госпожой де Тевиль, подошла к нам. Я уже не мог сказать Гортензии, как я ее люблю, но по крайней мере был доволен тем, что она угадала мои чувства и не выразила неудовольствия. Оба мы были взволнованы, и хотя она ничем меня не обнадежила, но я все же не замечал былого отвращения ко мне.

— Мне показалось, — сказала госпожа де Люрсе, — что вы спорили?

— Не совсем так, — ответила Гортензия, улыбаясь, — но мы действительно разошлись во мнениях.

— По вашей вине! — сказал я. — Ведь я предлагал отличное разрешение нашего спора.

— О чем же вы спорили? — спросила госпожа де Люрсе.

— Все о пустяках, сударыня; — сказала она, — господин де Мелькур хотел внушить мне мысль, с которой я никогда не соглашусь.