Читать «Васса Железнова (сборник)» онлайн - страница 78
Максим Горький
– «Не так, не так…» – забормотал Фома. – Это у тебя от книг… Хоть я и сам тоже чувствую, что не так… Это, может, и оттого, что еще молоды мы…
– Мне сначала казалось, – не слушая его, говорила Любовь, – что я в книгах все понимаю…
– Бро-ось ты их! – посоветовал Фома пренебрежительно.
– Ах, полно! Разве это можно бросить? Ты знаешь – сколько разных мыслей на свете! О, господи! И есть такие, что голову жгут… В одной книге сказано, что все существующее на земле разумно…
– Все? – спросил Фома.
– Все! А в другой – напротив.
– Погоди! Разве это не чепуха?
– О чем разговор? – спросил Маякин, являясь в дверях, одетый в длинный сюртук и с какими-то медалями на шее и груди.
– Так… – хмуро сказала Любовь.
– Насчет книг, – добавил Фома.
– Каких книг?
– Да вот она читает… прочитала, что все на земле – разумно…
– Ну!
– Ну, а я говорю – враки!
– Н-да… – Яков Тарасович задумался, пощипывая бородку и прищурив глаза. – Это что за книга? – спросил он у дочери, помолчав.
– Маленькая такая… желтая… – неохотно сказала Любовь.
– Ты ее положи-ка на стол мне… Это неспроста тоже сказано – все на земле разумно! Ишь… догадался какой-то!.. Н-да… это очень даже ловко выражено… И кабы не дураки – то совсем бы это верно было… Но как дураки всегда не на своем месте находятся, – нельзя сказать, что все на земле разумно… Прощай, Фома! Посидишь, али подвезти?..
– Посижу еще…
Любовь и Фома снова остались вдвоем.
– Какой он у тебя, – кивнув головой вслед крестному, сказал Фома.
– Какой?
– На все откликается, все своим словом покрыть хочет…
– Да-а… умный!.. А вот не понимает, как тяжело мне жить… – печально сказала Любовь.
– Я тоже не понимаю… выдумываешь ты много…
– Что я выдумываю? – раздраженно крикнула девушка.
– Да – все это… не твои ведь мысли-то, – чужие!..
– Чужие… чужие…
Она хотела сказать что-то резкое, но оборвалась и замолчала. Фома смотрел на нее и, поставив рядом с нею Медынскую, грустно подумал:
«Какое все разное… и люди и женщины… и чувствуешь всегда разное…»
На улице темнело, а в комнате уже было совсем темно. Ветер качал липы, сучья их царапались о стены дома, точно холодно им было и они просились в комнаты…
– Люба! – тихо сказал Фома.
Она подняла голову и посмотрела на него.
– Знаешь… я ведь поссорился с Медынской-то…
– Из-за чего? – оживляясь, спросила Любовь.
– А – так уж!.. Она обидела меня…
– Ну, это хорошо, что поссорился, – одобрительно сказала девушка, – а то бы она тебя завертела… она – дрянь, кокетка… ух, какие я про нее вещи знаю!
– Совсем она не дрянь, – угрюмо сказал Фома. – И ничего ты не знаешь… Всё вы врете!
– Ну уж, извини!
– Нет… вот что, Люба, – тихо и просительно сказал Фома, – ты не говори мне про нее худо… Я все знаю… ей-богу! Она сама сказала…
– Са-ама?! – удивленно воскликнула Люба. – Какая… странная! Что же она сказала?..
– Виновата… – с усилием выговорил Фома и криво усмехнулся.
– Только? – В вопросе девушки звучало разочарование.
Фома услышал его и с надеждой спросил:
– Мало разве?
