Читать «Васса Железнова (сборник)» онлайн - страница 102
Максим Горький
– Жертвую, – на три ведра!
Краткие речи всегда более содержательны и способны вызвать сильное впечатление. Мужики почтительно расступились перед Фомой, низко кланяясь ему и с веселыми, благодарными улыбками благодаря его за щедрость дружным, одобрительным гулом.
– Перемахните-ка меня на берег, – сказал Фома, чувствуя, что вновь возникающее возбуждение недолго продержится в нем. Какой-то червь сосал его сердце.
– Тошно мне! – сказал он, придя в избу, где Саша, в нарядном красном платье, хлопотала около стола, расставляя на нем вина и закуски. – Александра! Хоть бы ты что-нибудь сделала со мной, что ли… а?
Она внимательно посмотрела на него и, севши на лавку плечом к плечу с ним, сказала:
– Коли тошно – значит, хочется чего-нибудь… Чего тебе надо?
– Не знаю я! – грустно качнув головой, ответил Фома.
– А ты подумай…
– Не умею я думать…
– Эх ты, дитятко! – тихо и пренебрежительно сказала Саша, отодвигаясь от него. – Лишняя тебе голова-то…
Фома не уловил ее тона, не заметил движения. Упираясь руками в лавку, он наклонился вперед, смотрел в пол и говорил, качаясь всем корпусом:
– Иной раз думаешь, думаешь… всю тебе душу мысли, как смолой, облепят… И вдруг все исчезнет из тебя, точно провалится насквозь куда-то… В душе тогда – как в погребе темно. Даже страшно… как будто ты не человек, а овраг бездонный…
Саша искоса взглянула на него и вполголоса задумчиво запела:
– Кутить я не хочу… Все одно и то же: и люди, и забавы, и вино… Злой я становлюсь – так бы всех и бил… Не нравятся мне люди… Никак не поймешь – зачем живут?
пела Саша, глядя в стену пред собой. А Фома все качался и говорил:
– Однако – все живут, шумят, а я только глазами хлопаю… Мать, что ли, меня бесчувственностью наградила? Крестный говорит – она как лед была… И все ее тянуло куда-то… Пошел бы к людям и сказал: «Братцы, помогите! Жить не могу!» Оглянешься – некому сказать… Все – сволочи!
Фома крепко, неприлично выругался и умолк. Саша, оборвав песню, отодвинулась еще дальше от него. Бушевал ветер, бросая пыль в стекла окон. На печи тараканы шуршали, ползая в лучине. На дворе жалобно мычал теленок.
Саша с усмешкой взглянула на Фому и сказала:
– Вон еще один несчастненький мычит… Шел бы ты к нему; может, споетесь… – И, положив руку на его кудрявую голову, она шутливо толкнула ее. – Чего ты скрипишь? Гулять тошно – делом займись…
– Господи, – качнул головой Фома, – трудно говорить так, чтобы понимали тебя… трудно! – И с раздражением он почти закричал: – Какое дело? Что оно, дело? Только звание одно – дело, а так, ежели вглубь, в корень посмотреть, – бестолочь! Какой прок в делах? Деньги? Много их у меня!.. Задушить могу ими до смерти, засыпать тебя с головой… Обман один – дела эти все… Вижу я дельцов – ну что же? Нарочно это они кружатся в делах, для того, чтобы самих себя не видать было… Прячутся, дьяволы… Ну-ка освободи их от суеты этой, – что будет? Как слепые, начнут соваться туда и сюда… с ума посходят! Ты думаешь, есть дело – так будет от него человеку счастье? Нет, врешь! Тут – не все еще!.. Река течет, чтобы по ней ездили, дерево растет для пользы, собака – дом стережет… всему на свете можно найти оправдание! А люди – как тараканы – совсем лишние на земле… Всё для них, а они для чего? В чем их оправдание?
