Читать «Хочу отдохнуть от сатиры...» онлайн - страница 23

Из дневника выздоравливающего

После каждой привычно-бессмысленной схватки,Где и я и противник упрямы, как бык,Так пронзительно ноют и стынут лопаткиИ щемит словоблудный, опухший язык.Мой противник и я квартируем в России,И обоим нам скучно, нелепо, темно.Те же самые вьюги и черные ВииПо ночам к нам назойливо бьются в окно.Отчего же противник мой (каждый день новый)Никогда не согласен со мной – и кричит?Про себя я решаю, что он безголовый,Но ведь он обо мне то же самое мнит?О, как жалко погибших навеки мгновений,И оторванных пуговиц в споре крутом!Нынче ж вечером, только застынут ступени,Я запру свои двери железным болтом.Я хочу, чтобы мысль моя тихо дозрела,Я люблю одиночество боли без слов.Колотись в мои двери рукой озверелойИ разбей свои руки ленивые в кровь!Не открою. Спорь с тумбой в пустом переулке.Тот, кто нужен, я знаю, ко мне не придет.И не надо. Я с чаем сам съем свои булки…Тот, кто нужен, пожалуй, в Нью-Йорке живет.Беспокойный противник мой (каждый день новый),Наконец-то я понял несложный секрет —Может быть, ты и я не совсем безголовы,Но иного пути, кроме этого, нет:Надо нам повторить все ошибки друг друга,Обменяться печенкой, родней и умом,Чтобы выйти из крепко-закрытого кругаИ поймать хоть одно отраженье в другом.И тогда… Но тогда ведь я буду тобою,Ты же мной – и опять два нелепых борца…О, видали ли вы, чтоб когда-нибудь двоеПонимали друг друга на миг до конца?!После каждой привычно-бессмысленной схватки,Исказив со Случайным десяток идей,Я провижу… устройство пробирной палаткиДля отбора единственно-близких людей.

1910

Опять и опять

(Элегия)

Нет впечатлений! Желтые обоиИзучены до прошлогодних клякс.Смириться ль пред навязанной судьбою,Иль ржать и рваться в битву, как Аякс?Но мельниц ветряных ведь в городе не сыщешь(И мы умны, чтоб с ними воевать),С утра до вечера – зеваешь, ходишь, свищешь,Потом, устав, садишься на кровать…Читатель мой! Несчастный мой читатель,Скажи мне, чем ты жил сегодня и вчера?Я не хитрец, не лжец, и не предатель —И скорбь моя, как Библия, стара.Но ты молчишь, молчишь, как институтка:И груб и нетактичен мой вопрос.Я зол, как леопард, ты кроток, словно утка,Но результат один: на квинту меч и нос!Привыкли к Думе мы, как к застарелой грыже,В слепую ночь слепые индюкиПусть нас ведут… Мы головы все нижеСумеем опускать в сетях родной тоски.И, сидя на мели, в негодованье чистом,Все будем повторять, что наша жизнь дика,Ругая Меньшикова наглым шантажистомИ носом в след его все тыча, как щенка.Но, к сожаленью, он следит ведь ежедневно,И господа его не менее бодры…Что лучше: нюхать гниль и задыхаться гневно,Иль спать без просыпа на дне своей норы?Позорна скорбь! Мне стыдно до безумья,Что солнце спряталось, что тучам нет конца, —Но перед истиной последнего раздумьяМне не поднять печального лица.

1910