Читать «Средний возраст» онлайн - страница 240

Отношения их после этого сразу прервались. А вскоре, как известно, грянула «великая культурная революция». Застань она Хоу Жуя в городе, он, возможно, остался бы в тени, но в коммуне ему тут же припомнили напечатанное когда-то в пекинской газете стихотворение в двенадцать строк и, прицепившись к этому, схватили и объявили «реакционным авторитетом». В высоком колпаке с надписью «почтительный сын и достойный внук буржуазии», где по неграмотности вместо «достойный» намалевали непристойный иероглиф, его водили по улицам. «Внука» после многочисленных проработок наказали, поставив разжигать титан и заставив два года безвыездно жить в деревне. Когда его наконец «освободили», первая новость, которую он услышал, вернувшись домой, касалась замужества Фу Яньминь. Рассказывали, ее муж — военный — был направлен к ним на фабрику для поддержки левых, но потом демобилизовался и остался на партийной работе заместителем секретаря парткома. Теперь у Фу был свой очаг, она появлялась в переулке редко, только навещая родных.

Да, переулок был все тот же, жизнь словно не вписала сюда ничего нового, зато как изменились люди! Когда-то, забившись в темный, заросший паутиной закуток, с детским любопытством они заглядывали друг другу в глаза, когда-то они целовались в укромном уголке парка, а сегодня при встрече прошли мимо, словно чужие. Почему бы им не поздороваться? Разве так трудно улыбнуться? Не следует преувеличивать влияния внешних обстоятельств, ведь Фу Яньминь, все больше склоняясь к житейскому здравому смыслу, сама подавила в себе первую любовь наивной поры детства, а Хоу Жуй, все больше ожесточаясь в своем самоуничижении, что паче гордости, тоже убил в себе чувство, которое могло сделать его счастливым обладателем «Балкан».

Налетевший ветер, донесший густой запах топленого свиного сала, закружил у домов вихри пыли и песка и умчал их вдаль. В это время часы на башне пекинского вокзала пробили семь.

Глава вторая

5

Раздвинув портьеру, Хоу Жуй вошел в комнату и сразу увидел младшего брата, Хоу Юна. Тот сидел на кровати напротив двери и с чем-то возился.

Брат был на девять лет младше его. У Хоу Юна, выпускника средней школы шестьдесят шестого года, переходный возраст совпал с хаосом и фарсом «великой культурной революции». В страшный «красный август» того года он в группе детей руководящих кадровых работников нещадно громил старую идеологию и культуру, старые нравы и обычаи, а зимой следующего отправился с этой группой в провинцию Шаньси работать в производственной бригаде. Надо сказать, что принадлежность семьи Хоу к разряду руководящих работников была очень сомнительна: отец, Хоу Циньфэн, после «чистки классовых рядов» попал в группу учебы строгого режима без права жить дома. Однако возле детей влиятельных лиц всегда увиваются такие, как Хоу Юн. Ими открыто пренебрегают как «плебеями без роду без племени», но и они в свою очередь в глубине души тоже презирают этих чрезмерно располневших от избытка калорий «сынков служилых», что не мешает, впрочем, тем и другим все дни проводить вместе, образуя компанию зависящих и дополняющих друг друга людей. Перед глазами Хоу Юна предстали необычные судьбы этих детей, с внезапной сменой славы и позора, взлетов и падений. Проникнув в эти судьбы, он лучше, чем кто-либо, трезво и безошибочно определял, кого следует уважать, кого — презирать.