Читать «Рабыня дракона» онлайн - страница 2

— С этого дня Эфос отдаю я подводному чудовищу и волю даю делать все, что вздумается. Очаруй же его, о Кассио, своей красотой. Убеди тебя слушаться.

И снова прогремел смех, от которого сотрясся пол в зале. Мне тоже подурнело, но мать вовсе лишилась чувств, поэтому все кинулись к ней.

С тех пор прошло две недели. Каждую ночь из волн выходило чудовище, на которое было страшно смотреть, и опустошало окрестности Эфоса. И каждую ночь мы слушали смех морского бога. Несколько дней отец и мать не выходили из храма, моля о милосердии, принося богатые жертвы и бросая в море изысканные украшения, сделанные руками самых талантливых мастеров Эфоса. Но ответа не было. Чудище приходило на следующую ночь, и все повторялось. Именно тогда я с отцом отправилась к оракулу. Но великаны, сторожившие вход в его пещеру, пропустили только отца. А потом и вовсе отправили меня домой.

И вот теперь я узнала страшную весть.

— Чтобы умилостивить морского бога, мы должны отдать тебя, Ромеда, чудовищу, — сказал отец.

Эти слова не укладывались в голове. Пусть я не единственный или самый любимый ребенок, но ко мне всегда хорошо относились. Все же царевна, не простолюдинка. Да и слуги меня любят, потому что никогда я не относилась к ним жестоко или грубо.

— Только царская кровь может искупить царскую ошибку, — с горечью произнес отец, подошел и сжал мои плечи. В его синих глазах, таких же, как и у меня, была боль.

Но нельзя противиться божьей воле. И нельзя не выполнять указаний оракула, какими бы страшными они не были. Ибо оракул никогда ничего не изрекает в пользу конкретного человека. Но всегда изрекает в пользу Эфоса, которому принадлежит душой и телом.

Кстати, никогда и никогда не видел его лица — оно всегда скрыто черным капюшоном. Никто не видел рук оракула, которые замотаны в грубую ткань. Никто не приближался к нему более, чем на двадцать шагов, потому что оракул сидит на серебряной треноге, а перламутровый дым благовоний так кружит голову сладковатым тяжелым ароматом, что забываешь, откуда пришел и что хотел спросить.

— Я все поняла, отец, — проговорила я на удивление ровным голосом. — Когда состоится… жертвоприношение?

Отстраненно, будто наблюдая за собой со стороны, даже похлопала такой выдержке. Истинная дочь царя. Только… что мне от этого?

— Завтра, — хрипло ответил отец.

— Могу ли я попрощаться с сестрами и Финасом? — спросила я, с сожалением понимая, что царь Кефей вновь стал царем, а не отцом — ни следа боли или печали не отражалось на непроницаемой маске его лица.

— Да, сегодня. Завтра, в начале пятого айта, на рассвете, ты должна быть готова, Ромеда. Оракул предупредил, что его указания мы должны выполнить за сутки, иначе бог может передумать.

Я только вздохнула, приложила руку к сердцу и склонилась перед родителем. Прежде чем покинуть его, замедлила шаг.

— Как матушка?

Повисла тишина. Только доносились издалека крики чаек да шум ветра и моря.

— С ней лекарь, — хмуро сказал отец. — Будем ждать, что скажет. Но пока никого не пускает.

Я еще раз склонила голову и вышла. Внутри все замерло, не было ни слез, ни желания всех уничтожить, ни слать проклятия жестоким богам. Пустота. Не зря при рождении меня нарекли Ромедой — спокойной. Я не плакала ночами и не капризничала днем. Была тихим ребенком, больше любившим книги и уроки моих уважаемых учителей, нежели проказы и веселье со сверстниками. И вот теперь… Боги, мне всего восемнадцать.