Читать «Охотники за алмазами. Открытие века» онлайн - страница 167

— Молодой человека! Молодой человека!

Санька остановился, оглянулся. Увидел старика манси. Плосколицое морщинистое лицо, продубленное ветрами и морозами; седые усы, пожелтевшие от табачного дыма. Широкоскулый, низкорослый. Он вынул трубку изо рта и показал на самоходку:

— Молодой человека, ты будешь с той красивый пароход?

— Да, дед.

— А что будешь возить на такой пароход?

— Нефть. Понимаешь? Из нее керосин делать будут.

— Моя все понимай! Много керосина очень хорошо!..

Капитан пришел под вечер, когда солнце огненным шаром опускалось над тайгой и розоватые блики легли на гладь Иртыша, на прибрежные постройки, наспех сбитые бараки, складские навесы, на лодки и корабли, и все сразу получило новую окраску, празднично яркую, а далекий плес золотисто светлел, и над ним пушились светло-зеленые заросли, тянулись вверх шапки мохнатых сосен и тонких берез.

Капитан шел, и издали было видно, что он улыбался, и эта улыбка на его медном от загара лице, его светящиеся радостью глаза отвечали на немой вопрос команды. Санька, опережая других, побежал навстречу.

— Нам доверили. Пойдем первыми! — Лукин произнес слова, которые с надеждой ждали моряки, и повернулся к штурману. — Бензин слили?

— Час назад.

— Все в сборе? — капитан снял фуражку, вытер носовым платком вспотевший лоб.

— Так точно!

— Тогда по местам.

Долгий торжественный гудок оглушил причалы и окрестные чащобы. Самоходка, деловито пофыркивая, медленно отчалила, постепенно убыстряла ход, а за кормой на потемневшей воде стлался серебристый след.

Город уплывал назад, в дымчатые голубые сумерки. На высоком мысу еще светлели дома, в которых то там, то здесь вспыхивали желтым светом окна. Из тонкой трубы рыбзавода тянулся темный шлейф дыма. А самоходка шла дальше по широкому устью Иртыша. Мимо проплывали группы деревьев, стоявшие из-за разлива в воде, и, как бы провожая баржу, чуть шевелили ветвями. По берегу широко шагали телеграфные столбы.

Самоходка, описав большую дугу, заходила навстречу сильному течению Оби, главной сибирской реки. Санька стоял зачарованный, схватившись руками за бортик. Перед ним открывалась неоглядная даль, которая невольно покоряла своей невиданной ширью и неторопливой мощью. Обские воды были значительно темнее по сравнению с иртышскими, буро-рыжими от торфяника. Сильная прозрачная струя быстро таяла в темных водах, лишь слегка, как казалось Саньке, высветляя их.

Вдали по правобережью зеленым плоским горбом тянулась дремучая таежная гряда, чем-то напоминая косматую спину медведя, хозяина здешних мест. Она как бы сторожила Ханты-Мансийск. Санька подставлял легкому ветру разгоряченное лицо и ощущал, как воздушные упругие руки гладили шершавую кожу, трепали белесый чуб, шевелили воротником форменки.

— Любуешься?

Рядом с Санькой встал пожилой дизелист, дядя Ипат.

— Ага. Красотища какая!

— Ты впервой тут?

— Впервой! — признался Чекаш.

— Счастливый ты! В первый рейс, и за таким грузом. На всю жизнь память. Я вот, ежели с самого начала брать, пятый десяток при корабельной машине… При разных погодах приходилось ходить по Иртышу и Оби, на старых галошах и новых паровиках… Всякого насмотрелся, навидался, было и такое, что и вспомнить противно. Но каждый раз, как выходим с Иртыша на Обь-матушку, все обиды забываешь, сердце отчего-то обмирает, и весь как бы наполняюсь музыкой, словно в праздничный день. Тут мы с тобой, если с понятием подходить, посередине России плывем… А кругом, на сотни верст, нехоженая тайга, до самой полярной тундры лежит-простирается. Медвежье царство. Сколько там богатства разного на земле и под землею ждет не дождется человека!..