Читать «Уроки русского» онлайн - страница 13

— Вы не правы, — говорил мне он. — «Быть» во французском не менее важно, чем «иметь». В конце концов, именно, у нас появился экзистен-ци-а-лизм!

— У вас многие — измы появились, Жак, — мрачно сказала я, — недаром вы брали Бастилию. Вы взгляните, взгляните на грамматику, и сразу все станет ясно. Француз скажет: я имею жену, я имею дом, я имею сына и дочь. А русский не скажет. Для него это неестественно — иметь. Для него естественно — БЫТЬ. У него ЕСТЬ жена, дом, сын, дочь. У него значит — в непосредственной близости, где-то рядом, в границе собственности — но это все-таки не обладание. Вы представляете, какая гигантская разница: обладать чем-то для нас — ненормальный оборот языка!.. Вы только вдумайтесь — ведь мы с этим живем в мозгах!

— То есть вы не имеете детей… просто «дети есть рядом с вами»? — задумчиво переспрашивал он.

— Да. И жена рядом с нами, и машина, и работа, и дом. И только поняв это, вы никогда не сделаете ошибки в употреблении именительного падежа. Потому что именительный — это то, что существует. А тот, у кого это существует, — ваш уверенный номинативный обладатель, он у русских— в родительном падеже. У меня, у тебя…

— У вас, у нас, у них, — догадывается он. — А еще есть падежи для безличных оборотов?

— Конечно. Дательный. Обороты состояния. Ну, они и во французском проскальзывают. Вот вы же говорите «мне кажется»…

— Да, — подумав, подтверждает Жак.

— Ну вот. Только в русском это идет еще дальше. Есть что-то, что вам кажется. Это не он, не она. Это ОНО. Оно делает так, что вам кажется. Вам — это дательный. И далее по аналогии: вам холодно, жарко, больно, грустно, весело, тошно, скучно, радостно.

— Мне интересно! — продолжает он сам цепочку выражений. И сам напоминает мне, что урок закончился двадцать минут назад.

Учи, где хочешь

Отправляясь на частные уроки, учитель убежден, что будет преподавать, где и когда ему вздумается. В этом же убеждены все знакомые и друзья учителя, у которых нет никакого опыта, никаких опасений, никакой критики, только бурное одобрение, обычно состоящее из большой доли безразличия и маленькой доли зависти к такой легкой и безответственной работе: вот уж точно, не бей лежачего, пришел к ученику домой или позвал его в кафе, полистал учебник, продиктовал диктант, исправил ошибки, забрал деньги и ушел.

Практически же такое невозможно вообще. Ученик диктует свой домашний адрес и ошибается в номере дома, его мобильник разряжен. Он отменяет урок, но забывает об этом предупредить. Другой, юный ученик терпеливо ждет вас, но не имеет никакого понятия о деньгах, которые должна оставить мама. Телефон мамы не отвечает. Когда телефон наконец отвечает, мама ласково говорит, что согласна платить сразу за пять-шесть занятий. Когда наступает шестое занятие, она вдруг задумывается, сколько их было, пять или шесть. К тому же чудовищно опаздывает на шестое, так что вы покидаете юного ученика до прихода мамы и зарплаты. Впрочем, она становится очень пунктуальной, когда нужно подписать контракт с учителем, так как это обеспечивает ей налоговые льготы. Взрослый ученик тоже предлагает вам контракт, но вы не сходитесь в цене. Другую ученицу вы приглашаете в любимое кафе — странное дело, теперь по уровню шума оно напоминает вам средневековую мостовую, люди ходят, как лошади, невидимый глашатай мучает всех новостями дня, и официант смотрит на вас, как монах на ведьму, потому что вы с учеником сидите и бормочете вот уже целый час, а заказали только два эспрессо.