Читать «Чудовищные злодеяния финско-фашистских захватчиков на территории Карело-Финской ССР. Сборник документов и материалов» онлайн - страница 62

Деньги, наверное, украла сама Импи, а мне приштось поплатиться 13-дневным пребыванием в тюрьме и выдержать 3 порки. Когда я сидела в тюрьме, со мной в камере находилась старушка лет 70, Тиккоева Наталья, из Кондопожского района.

Бабушка возвращалась с допросов, еле-еле держась на ногах. Над ней издевались в полиции и пороли. Однажды я видела у неё вырванную прядь седых волос на лбу, под которой запеклась кровь. Она мне сказала, что финны на допросе её таскали за волосы и вырвали у неё волосы.

Старушка Тиккоева не выдержала издевательств финских злодеев и умерла. Тиккоевой было до этого объявлено решение - заключение в тюрьму на 6 лет.

В тюрьме находились также муж и жена из той же деревни, откуда была бабушка Тиккоева, - Хроболовы. Хроболова Анна была ещё до заключения в тюрьму больна психически, временами она начинала без причины смеяться и разговаривать, как ребёнок. Попав в тюрьму, Хроболова испытала все «прелести» финского допроса и заболела окончательно. Когда после допросов Хроболова приходила в тюрьму, она лежала несколько дней в углу, едва поворачиваясь с боку на бок.

Мы попросили прислать врача, чтобы осмотреть больную Хроболову, но надзиратели финны только улыбались.

Когда я уходила из тюрьмы, больная Хроболова осталась там.

(Подпись)

КОШМАРЫ ВИЛГОВСКОГО ЛАГЕРЯ

Что мы пережили в финской неволе

То, о чём говорится в сообщении Чрезвычайной Государственной Комиссии, я видел собственными глазами.

Моя судьба сложилась так, что я очутился на территории, захваченной финнами, и в течение трёх лет находился в финской неволе,

Перед войной я работал на одном предприятии в Вознесенском районе, Ленинградской области. В сентябре 1941 года этот район захватили финны. Нас, русских рабочих, сначала держали под полицейским надзором. Потом стали перебрасывать из лагеря в лагерь. Долгое время мы находились в д. Вилга, в 18 километрах от Петрозаводска.

Ночью нас держали за колючей проволокой, а на день угоняли на лесозаготовки. Работали мы с раннего утра до позднего вечера, а кормили нас скудной пищей. От голода и непосильного труда люди доходили до отчаяния, часами рылись в помойках в поисках остатков пищи, ели отбросы, умирали с голоду.

Я знал некоего Смирнова который в поисках пищи зашёл в барак, где жили финские конвоиры. Там он подобрал банку с какими-то остатками, похожими на масло, и принёс в помещение, где жил. Это видела одна служанка, которая жила в казарме, и рассказала финнам.

Вечером к нам пришли финны, а с ними и служанка. Нас немедленно построили. «Вот он», - сказала служанка, указав на Смирнова. Финны вывели Смирнова и здесь же расстреляли.

Случаев, когда финны расстреливали ни в чём неповинных русских людей, было много. На моих глазах финны расстреляли двух 17-летних юношей за попытку к бегству из лагеря, 18-летнюю русскую девушку они выпороли перед строем за то, что она пожаловалась на то, что ей при получении супа в котелок бросили мыло.